Сергей Бирюзов - Когда гремели пушки

Но как бы ни радовали нас первые успехи наступления, мы понимали, что слишком обольщаться ими нельзя. Основное ударное ядро группировки Манштейна танковые дивизии - пока что не было разбито. Малейшая наша задержка на каком-то рубеже грозила срывом всей так удачно начатой операции. Надо было удержать за собой боевую инициативу. И мы ее удержали.

8

2-я гвардейская, одна из самых сильных в то время армий, постоянно ощущала исключительное внимание к себе со стороны Военного совета Сталинградского фронта, членом которого был Н. С. Хрущев. Никита Сергеевич проявлял много забот о том, чтобы войска были всегда обеспечены боеприпасами, горючим, обмундированием, питанием. Он частенько встречался с командармом генерал-лейтенантом Р. Я. Малиновским. Вместе они бывали в дивизиях, на командных пунктах полков.

Припоминается такой случай. В конце декабря, когда требовалось сосредоточить силы для разгрома тормосинской группировки противника, у нас возникли затруднения с горючим для танков. Не все ладно было и с продовольствием. Командующий поехал в штаб фронта. Вернулся он оттуда сияющий:

- Есть горючее, есть и продовольствие. Никита Сергеевич помог. Теперь мы можем поставить танковым войскам несколько большую задачу. Пишите приказ...

Приказ был готов к 20.00, и его немедленно передали в корпуса и дивизии. Освобождение Тормосина имело важное значение. Там у противника была база снабжения, питавшая продовольствием и боеприпасами не только его тормосинскую, но и нижнечирскую группировки. Кроме того, немецкие войска, занимавшие Тормосин, нависали над правым флангом 2-й гвардейской армии, успешно продвигавшейся вперед, и создавали непосредственную угрозу нашим коммуникациям. Здесь в тот момент образовался некоторый разрыв между войсками Юго-Западного и Сталинградского фронтов.

В разгроме тормосинской группировки главная роль отводилась 2-му гвардейскому механизированному корпусу. Но путь ему пересекал Дон.

Для пехоты и артиллерии форсирование этой серьезной водной преграды зимой не представляло особых затруднений, а вот переправа через реку танков Т-34 была [Схема 3] сопряжена с большим риском. К тому времени толщина льда на Дону достигала всего лишь 30 - 40 см.

Не располагая лесоматериалами для наводки мостов, инженерные части занялись искусственным наращиванием льда. Дело у них шло как будто успешно, переправа росла на глазах. Но первый же Т-34, вступивший на это зыбкое сооружение, провалился в воду А задерживаться было нельзя. Р. Я. Малиновский принял решение - ограничиться пока переброской на противоположный берег лишь мотопехоты, бронемашин и легких танков Т-70. На первых порах этого оказалось достаточно... К исходу дня 30 декабря 2-й механизированный корпус перешел в решительное наступление. Действия его развивались успешно. У противника возникла паника, нарушилось взаимодействие наземных войск с авиацией. Случалось, что вражеские бомбардировщики наносили удары по своим. Так было, в частности, в бою за населенный пункт Балабановский. Наши части только еще накапливались на рубеж атаки, а 18 самолетов противника уже "бомбили "этот сильный узел сопротивления. И когда фашистские летчики ушли от цели, наши гвардейцы относительно легко ворвались в Балабановский.

К Тормосину мы вышли с трех сторон Вначале противник оказывал нам сильное огневое сопротивление на подготовленных заранее рубежах восточное и южнее Тормосина. Но затем, не выдержав нашего натиска, поспешно стал отходить на север 31 декабря Тормосин был освобожден. Хороший подарок преподнесли гвардейцы Родине в честь нового, 1943 года.

Противник понес большой урон в людях и технике Но нам все же не удалось окружить и полностью уничтожить его тормосинскую и нижнечирскую группировки. Что поделаешь! На войне не всегда получается так, как хотелось бы. Враг ведь тоже имеет свои планы свои планы и старается осуществить их...

За смелые и решительные действия 2-я гвардейская л армия получила благодарность от Верховного Главнокомандующего. Многие генералы, офицеры и солдаты были награждены орденами и медалями

Как бы то ни было, а главного мы достигли: "спаситель" окруженных под Сталинградом гитлеровцев теперь спасался сам Остатки некогда грозной группы Манштейна бежали к Ростову{2}.

Настало время менять хорошо обжитый нами командный пункт армии. Об этом, может быть, не стоило бы и говорить, если бы не одно обстоятельство. По всей видимости, тот наш командный пункт был единственным в своем роде во всей военной истории. Дело в том, что там, в хуторе Верхне-Царицынском, под одной крышей расположились генералы Малиновский и Толбухин, командовавшие двумя армиями, действовавшими в диаметрально противоположных направлениях: наша, 2-я гвардейская, наносила удар на запад - по Манштейну, а толбухинская, 57-я, была повернута фронтом на восток - добивала окруженную группировку Паулюса.

Именно тогда я и познакомился с Ф. И. Толбухиным, с которым в дальнейшем пришлось немало пройти вместе по дорогам войны.

Когда мы перебрались сюда из Паньшино, командование и штаб 57-й армии оказали нам гостеприимную встречу. Они по-братски выручили нас в период сосредоточения войск, предоставив в наше распоряжение все свои средства связи. А связь у них была организована отлично. Они располагали даже прямым телеграфным, сообщением с Москвой.

И вот приспела пора расставания 2-я гвардейская неудержимо продвигалась на запад, а 57-я с каждым днем, по мере расчленения на отдельные группы окруженных вражеских войск, все больше приближалась к Сталинграду.

Гитлеровцы повсюду терпели неудачи и опять пытались объяснить это то морозами, то бездорожьем. Такие версии вытаскивались ими на свет всегда, как только они оказывались битыми Советской Армией. Мне припоминается случай, который пришлось наблюдать в те дни в районе Котельниково. Пленный немецкий полковник скрипел зубами и рыдал, проклиная русскую зиму

- Она у вас главный союзник. Мы не выносим таких холодов. Дикая ваша страна покрылась снегом, ветер пронизывает до костей...

- Холода и ветер не милуют и нас, - резонно возразил ему командир нашего полка, проводивший допрос пленного.

Мне было интересно послушать этот "разговор" двух командиров полков своего и вражеского. Наш - коренастый, подтянутый, энергичный, с открытым взглядом, гладко выбритый и раскрасневшийся. Немец - долговязый, лысый, какой-то опустившийся. Он все время шмыгал носом и кривил рот.

- Вы у себя дома. Ваши тылы близко. А мы слишком далеко зашли, слишком оторвались от своих баз.

- Кто же вас просил так далеко заходить?.. Отвечайте-ка лучше: сколько еще имеется у вас в резерве танков?

- Нет у нас вообще резервов. Сражение проиграно. Манштейн капут! Гитлер тоже...