Ги Бретон - Наполеон и женщины

Обескураженный Наполеон, опустив голову, находился в нерешительности. Погрузившись в раздумье, время от времени он поглядывал искоса на молодую женщину, которая в этот решительный для своей судьбы момент обаятельно улыбалась, играла глазами и, наконец, нежно и горячо поцеловала его ладонь. Он вздрогнул, и, как пишет Фремин, «притупившаяся страсть императора возродилась с новой силой».

Глаза его заблестели, и он сказал:

— Ты права. Теперь ты будешь жить у меня. Потом он поднял Марию на руки, отнес ее на канапе, снова привел в полный беспорядок ее юбки, и она, теперь уже не в обмороке, испытала сладостные ощущения…

Мария расположилась во дворце как официальная любовница Наполеона. Восторженные поляки были уверены, что их очаровательная соотечественница побудит Наполеона к возрождению Польши. Каждый день приходила мадам Вобан, диктовала Марии слова, которые она должна была на горячей подушке нашептывать Наполеону, а также уточняла для нее ее роль, если находила молодую женщину чрезмерно застенчивой или удрученной.

Фредерик Массон описывает эту роль следующим образом:

"Она должна была стать для Наполеона не случайной любовницей, а «побочной супругой», которая не причастна ни к обязанностям короны, ни к почестям трона, но занимает около императора особое место, место польской женщины.

Пока еще непрочной, но потом все более тесной связью должна она привязать сердце императора к судьбам Польши. Самим своим присутствием она будет напоминать ему о его обещаниях, еще не выполненных, возбуждать угрызения совести".

Послушная ученица, Мария каждый вечер прилежно повторяла эти фразы, но Наполеон после любовных утех предпочитал серьезным разговорам салонные сплетни.

Молодая женщина с изумлением обнаружила его интерес к частной жизни своих генералов, министров и даже членов польского правительства. Он наслаждался всеми известными альковными историями Варшавы и смаковал их во всех деталях.

"Я угождала его вкусам, — пишет Мария Валевская и добавляет: — никто не хотел мне верить, что самого великого человека своего столетия, к которому были прикованы взоры всего мира, занимали подобные пустяки (такие безделицы).

Но он действительно хохотал над ними до упаду и забавлялся ими как школьник.

Однажды вечером он сочинил несколько куплетов солдатской песенки, остался недоволен результатом, разорвал свое маранье и утешился, затащив Марию в постель.

Он предпочитал это занятие всякому другому времяпрепровождению с маленькой графиней.

Его темперамент становился день ото дня все более пылким. 29 января 1807 года он писал своему брату Жозефу:

«Мое здоровье не оставляет желать лучшего, я преуспеваю в любовных подвигах как никогда…»

В связи с этим Мария была вынуждена отдавать свой долг за будущее спасение Польши несколько раз в день.

Однажды вечером, когда она проявила особенное усердие, признательный Наполеон неожиданно решил, наконец, приступить к рассмотрению проблемы, занимавшей его любовницу:

— Будь уверена, — сказал он, — что я сдержу обещание, данное тебе. Я уже заставил Россию вернуть узурпированную ею польскую территорию; остальное произойдет со временем. Сейчас еще не тот момент, чтобы осуществить все. Необходимо терпение. Политика — это натянутый шнур, который обрывается, если его натянуть слишком туго. Выжидая, политики достигают успеха.

Ты знаешь, что я люблю твой народ, что мои намерения, мои политические взгляды, — все побуждает меня желать вашего полного восстановления. Я хотел бы удвоить свои усилия в поддержке ваших прав; я, несомненно, сделаю все, что не ущемит интересов Франции; но подумай, какие громадные расстояния разделяют наши страны: то, что я установлю сегодня, может быть разрушено завтра. На первом месте для меня — долг перед Францией, и я не могу проливать французскую кровь ради интересов другой страны и высылать мою армию Вам на помощь всякий раз, как Вам это понадобится. Но я восстановлю Польшу!

Мария обезумела от радости при мысли, что ее самопожертвование все-таки принесет пользу.

Но увы! Через несколько дней Наполеон объявил, что он покидает Варшаву.

Маленькая полька снова упала в обморок. Послушаем ее:

"Я была совершенно ошеломлена, когда Его Величество, едва войдя ко мне, сказал:

— Мария, завтра я уезжаю. На меня возложена высокая ответственность. Я призван предотвратить потрясения, угрожающие моим народам".

Она разразилась рыданиями, поняв, что он уезжает, ничего не сделав для Польши, что она была его игрушкой и без пользы для страны принесла в жертву свою честь.

— Что будет со мной, Боже Великий!

— Ты приедешь в Париж, моя добрая Мария. Пока тебя будет здесь опекать мой честный Дюрок. Он будет блюсти твои интересы. Ты обратишься к нему в любом случае, когда тебе понадобится, он исполнит любое твое желание, если только ты не потребуешь невозможного.

Потрясенная до глубины души, Мария повторила ему, что у нее лишь одно желание: чтобы он вернул ей родину.

— Никакие сокровища мира не возродят моего самоуважения. Пока Польша не будет восстановлена, я буду жить затворницей в деревне…

Он стал нежнее:

— Нет, нет, Мария, так не будет. Я знаю, что ты можешь жить без меня. Я знаю, что не покорил твоего сердца. Ты не любишь меня, Мария! Я это знаю, потому что ты искренняя, безыскусная, — этим ты меня пленила, как ни одна из женщин. Но ты добра и нежна, твое сердце полно благородства и чистоты. Ты не захочешь лишить меня нескольких мгновений блаженства, которые я хочу ежедневно испытывать с тобой! Ах, Мария, только с тобой, ни с кем более! С тобой я буду счастливейшим на свете…

И он улыбнулся «так горестно, так печально», что, охваченная жалостью, она бросилась в его объятия и обещала ждать его, где он пожелает.

На следующий день он присоединился к своей армии, а она отправилась в Вену, где французский посол принял ее на свое попечение,

7 февраля французские и русские войска встретились в кровопролитной битве в долине Эйлау. Когда пала ночь, не было ни победителей, ни побежденных, а только группы обезумевших одичавших людей, бродивших среди трупов. На следующее утро русские отступили, и Наполеон решил, что победа принадлежит французам. Сидя на каком-то барабане, он сразу написал письмо Марии:

— "Мой нежный друг, мы победили.

Мое сердце — с тобой. Если бы это зависело только от него, ты уже была бы гражданкой свободной страны. Страдаешь ли ты от разлуки, как страдаю я? Верю в это… Я хочу, чтобы ты вернулась в Варшаву или в свой замок — ты слишком далеко от меня.

Люби меня, моя нежная Мария, и верь в своего

Н."

После этого он написал письмецо, полное горячей любви, Жозефине, которая ждала его в Париже.