Лев Яшин - Записки вратаря

Нет, Царев не относился к числу этаких унылых, безынициативных, добровольно лишивших себя права думать исполнителей чужой воли. Если позволяла обстановка, он мог, оставив вдруг порученного его опеке соперника, пойти вперед, помочь в атаке, сам выйти на позицию для удара по воротам (кстати, удар у него прекрасный). Но это – если позволяла обстановка. Как говорится, сперва – долг, а потом – удовольствие. Долг был для него превыше всего на свете. И именно высоко развитое чувство долга позволило ему стать нужным, а иногда и просто незаменимым игроком сборной.

Вот он-то, Виктор Царев, многое сделал для того, чтобы не в первом своем, а только во втором международном матче удалось Пеле обратить на себя всеобщее внимание.

Матчи СССР – Бразилия и Англия – Австрия шли одновременно. Тот, второй, закончился вничью – 2:2. Значит, мы набрали столько же очков, сколько англичане. Значит, переигровка. Значит, пока соперник победителя этой переигровки – сборная Швеции – будет отдыхать, и набираться сил, мы должны потратить все оставшиеся в дополнительном матче с англичанами. Вот когда мы в полной мере ощутили силу удара, нанесенного нам судьей Жолтом. И сила этого удара удваивалась отсутствием трех проштрафившихся – Стрельцова, Огонькова, Татушина. Пусть им на смену пришли футболисты, вполне достойные и хорошо проявившие себя в гетеборгских играх, но их-то, усталых, изрядно побитых во время игр с Англией, Австрией и Бразилией, заменить было уже некому.

Сыграй мы дополнительный матч с англичанами вничью, участника четвертьфинала определила бы монетка, брошенная судьей на траву в центральном круге. Однако счастье – первый и единственный раз на этом чемпионате – улыбнулось нам, и «орлянка» не состоялась. Игра, где две донельзя изнуренные команды соревновались не столько в мастерстве, сколько в терпеливости и способности трудиться «через не могу», закончилась со счетом 1:0 в нашу пользу. Справедливость восторжествовала. Но какой ценой добыто было это торжество!

Однако и на этом наши шведские злоключения не закончились. Четвертьфинальный матч был назначен в Стокгольме. Швеция – страна небольшая, и ее можно за день проехать поездом или автомобилем из конца в конец. Но для нас почему-то выбрали воздушный путь. Самолет улетал около двух часов ночи, и несколько часов нас продержали в крошечном аэровокзале, где и сидеть мы могли только по очереди. В Стокгольм мы попали засветло, а спать улеглись, когда трудовой день уже начался. И тут выяснилось, что отель, куда нас поместили, находится едва ли не на самом бойком месте в городе. Одна его сторона выходила на железную дорогу, другая – на стройку, где вовсю стучали отбойные молотки.

Поднялись мы измученные, невыспавшиеся и в таком состоянии вечером вышли на матч со шведами.

Не знаю, чем была вызвана вся цепь неудобств, но выглядело все это совсем непонятно в стране, которая славится своим умением создавать комфорт приезжим, в городе, который знаменит на весь мир своим туристским сервисом...

Первый тайм матча со шведами мы еще держались, но на второй нас уже не хватило. Ноги плохо слушались игроков. Мяч отказывался им подчиняться. Шведы полностью завладели положением и победили – 2:0. Нам оставалось утешаться лишь тем, что если бы не потеря трех игроков, не пенальти в матче с англичанами, не этот ужасный переезд из Гетеборга в Стокгольм, все могло бы быть иначе. Но то были слабые утешения. Встречали нас дома более чем прохладно. Да и мы были удручены своей неудачей. Доказывать что-то кому-то было бесполезно – Москва слезам не верит, да и унизительное это занятие плакаться. Каждый из нас знал: корить ему себя не в чем. Мы сделали все, что могли, а может, даже немного больше. Теперь, с дистанции времени, тот чемпионат видится яснее в сопоставлении с последующими турнирами мирового и европейского масштаба. И сейчас мне ясно, что, если не учитывать те удары, которые обрушила на нас судьба, на первом своем чемпионате советская сборная показала себя командой хорошего международного класса и сумела завоевать плацдарм, с которого можно было начать наступление к вершинам мирового футбола. Так оно, кстати, и было. Два года спустя мы выиграли первый в истории футбола Кубок Европы, спустя еще шесть получили бронзовые медали мирового первенства.

Это была жуткая сцена. Не верилось, что все происходит не на экране, а в жизни. Казалось, вот-вот вспыхнут юпитеры, застрекочут кинокамеры и начнется съемка эпизода под названием «Истерика».

По узкому бетонированному туннелю брел человек. Он издавал какие-то нечленораздельные вопли – смесь проклятий, рыданий и стонов. И каждый свой шаг он отмечал страшным ударом кулака о шершавую поверхность стены, оставляя на ней кровавые отметины.

Но нет, то было не в кино, и придумал эту сцену не драматург, а сама жизнь.

Не прошло и двух часов с того момента, как футболисты сборной Уругвая стояли в центре поля рядом с нами, напружинившиеся, пританцовывающие на месте от бьющего через край нетерпения ринуться в бой. После свистка судьи мяч полетел на нашу половину, и стадион маленького чилийского городка Арика, почти целиком набитый прилетевшими из Уругвая болельщиками, взвыл от восторга.

Арика – рабочий город, расположенный в горах, на самой окраине Чили, по воле жребия стал нашим временным пристанищем на чемпионате мира 1962 года. Нашим и еще трех команд – Югославии, Уругвая и Колумбии. Две лучшие команды выходили в четвертьфинал.

В первом матче мы встретились со сборной Югославии – командой, с которой пути сборной СССР в те годы скрещивались повсюду – на Олимпийских играх в Хельсинки и Мельбурне, в финале Кубка Европы. В Арике мы победили сильную и хорошо сыгранную команду – 2:0. Уругвайцы потеряли очко во встрече с Колумбией, считавшейся в нашей группе слабейшей, и это отняло у них право проиграть нам: лишь победа оставляла им реальную надежду на место в четвертьфинале.

Накануне игры местные газеты напечатали интервью с руководителями уругвайской сборной. Те называли огромные денежные суммы, которые обещаны игрокам за победу. Нас эти цифры не удивляли: для такой страны, как Уругвай, некогда владевшей «золотой богиней», располагающей такими всемирно известными клубами, как «Пеньяроль» и «Насьонал», футбольный престиж превыше всего. Мы не удивлялись, понимали: предстоящий матч будет бурным.

И хоть нам, в отличие от уругвайцев, никто не сулил денежных кушей, мы были настроены решительно.

Темперамент уругвайцев, не слишком сдерживаемый рассудком, то и дело выплескивался наружу во время игры и вел к стычкам, порой переходившим в самые настоящие рукопашные бои. Пожалуй, ни до, ни после того мне не приходилось участвовать в столь жестоком матче. Атмосфера накалилась сразу же, и если гроза и не разразилась, то заслуга в этом наших ребят. Команда сумела сохранить самообладание. Ярче всего оно проявилось в тот момент, когда после удара Игоря Численко мяч оказался в воротах. Уругвайцы обступили судью, доказывая, что гола не было, а он твердой рукой показал на центр. Бог знает, к чему могла привести эта словесная перепалка, если бы не наш капитан – Игорь Нетто. Он подвел судью к воротам, показал ему дыру в сетке и объяснил, что мяч влетел через эту дыру.