Манфред фон Рихтхофен - Красный истребитель

Мой друг Зумер получил моноплан «фоккер». Поэтому теперь я должен был идти по жизни один. Шла битва в Шампани. Французские летчики выступили вперед. Чтобы объединиться в боевую эскадрилью, 1 октября 1915 года мы сели на поезд. В вагоне-ресторане за соседним столиком сидел молодой, ничем не примечательный с виду лейтенант. Тем не менее это был единственный летчик, четырежды сбивший врага в воздухе. Его имя упоминалось в сводках. Я много думал о нем и его опыте. У меня в то время были большие трудности, так как я до сих пор не сбил ни одного врага.

Мне очень хотелось узнать, как лейтенант Бельке делает это. Я спросил его: «Как вам это удается?» Он очень удивился и рассмеялся, хотя я спрашивал вполне серьезно, и ответил: «Все очень просто. Я лечу близко к противнику, хорошо целюсь – и он сбит». Я покачал головой и сказал, что делаю то же самое, но мои соперники при этом продолжают лететь. Бельке летал на «фоккере», а я – на своем «большом истребителе».

Я приложил усилия, чтобы ближе познакомиться с этим хорошим, скромным парнем, так как хотел, чтобы он научил меня своему делу. Мы часто играли вместе в карты, гуляли, и я задавал ему массу вопросов. Наконец я принял решение, что должен научиться управлять «фоккером». Возможно, от этого мои шансы увеличатся.

Все мои устремления и желания были сконцентрированы на одном – научиться управлять самолетом самостоятельно. До сих пор я был только наблюдателем, но вскоре нашел возможность освоить пилотирование на старой машине в Шампани. Я весь отдался работе и после двадцати пяти тренировочных полетов предстал перед экзаменаторами.

У каждого в жизни бывают моменты, которые особенно затрагивают нервы, и мой первый самостоятельный полет – один из них.

Как-то вечером мой учитель Зумер сказал: «Теперь иди и лети сам». Я чуть было не ответил, что боюсь. Но это слово никогда не должно использоваться мужчиной, который защищает свою страну. Поэтому мне не оставалось ничего, кроме как сесть в машину. Зумер еще раз теоретически объяснил мне каждое движение. Я был совершенно уверен, что забуду половину сказанного.

Я завел мотор. Самолет набрал предписанную скорость, и я не мог не заметить, что уже лечу. Я не испытывал чрезвычайной робости, скорее находился в приподнятом настроении, не думая о том, что может случиться. Презирая смерть, я заложил большой вираж, остановил мотор, как мне было приказано, и стал ждать, что будет дальше. Теперь предстояло самое трудное – приземление. Казалось, я точно помнил, какие движения нужно делать, и поступал механически, но машина вела себя не так, как я ожидал. Видимо, совершив несколько ошибок, я потерял управление и перевернулся, преуспев в превращении моего аэроплана в потрепанный школьный автобус.

Потом было очень грустно смотреть на урон, нанесенный машине, которая после всего уже не была такой прекрасной, и выслушивать шутки окружающих.

Но спустя два дня я снова отправился в полет, преисполненный страстности, и сумел совладать с машиной.

Через две недели я сдал первый экзамен. Господин фон Т. был моим экзаменатором. Я несколько раз описал в воздухе фигуру «восемь» в точности по инструкции, несколько раз успешно приземлился в соответствии с приказаниями и очень гордился своими достижениями. Однако, к моему великому сожалению, мне сказали, что экзамен я не сдал. Ничего не оставалось, как попытаться сделать это еще раз.

Для того чтобы сдать экзамены, мне нужно было отправиться в Берлин. Я полетел туда в качестве наблюдателя на гигантском аэроплане 15 ноября 1915 года.

Добериц 17находится рядом с Берлином. Сначала я очень заинтересовался самолетом. Но вскоре стало ясно, что только маленький аэроплан может действительно принести пользу в битве. Большая машина слишком неуклюжа, в сражении нужна проворность.

Разница между «большим истребителем» и гигантским аэропланом заключается в том, что второй гораздо больше первого и лучше приспособлен для перевозки бомб.

Я сдавал экзамены в Доберице вместе с моим дорогим другом – обер-лейтенантом фон Линкером. Мы хорошо ладили друг с другом, имели одни и те же наклонности и одинаковое представление о будущей деятельности. Нашей целью было пилотирование «фоккеров» и включение в боевую эскадрилью на Западном фронте. Годом позже нам удалось короткое время поработать вместе, до того момента, как роковая пуля поразила моего друга и сбила его третий по счету аэроплан.

Мы частенько проводили веселые часы в Доберице. Например, нам нужно было приземляться на незнакомой территории. Я старался использовать эту возможность для совмещения необходимого с приятным. Моим любимым местом приземления вне нашего аэродрома было поместье Бухов, где меня хорошо знали и куда приглашали стрелять диких свиней. Поскольку в один и тот же вечер я хотел и летать и охотиться, пришлось организовать место приземления рядом с поместьем Бухов, откуда можно было легко добраться до моих друзей.

Я брал с собой пассажиром второго пилота и вечером отправлял его назад. Сам же ночью стрелял свиней, а утром второй пилот забирал меня.

Если самолет не прилетал за мной, то я оказывался в дыре, из которой должен был идти пешком около десяти километров. Поэтому мне нужен был человек, который забирал бы меня при любых обстоятельствах.

Однажды, когда я целую ночь пытался стрелять по свиньям, начался сильный снегопад. Мой пилот должен был забрать меня ровно в восемь. Я думал, что он не появится, но внезапно услышал свистящий звук. Ничего нельзя было увидеть. Через пять минут моя любимая «птичка» присела «на корточки» передо мной. К сожалению, она была несколько помята.

На рождество 1915 года я сдал свой третий экзамен и в связи с этим слетал в Шверин, где расположены заводы Фоккера, чтобы осмотреть их. Я взял с собой в качестве пассажира своего механика и из Шверина полетел с ним в Бреслау, а оттуда в Швейдниц, затем в Любен и вернулся в Берлин. Во время этого перелета я приземлялся в разных местах, навещая своих родственников и друзей. Как опытный наблюдатель, я без труда ориентировался.

В марте 1916 года я был направлен во 2-е боевое соединение возле Вердена и в качестве пилота стал драться в воздухе. Я научился обращаться с истребителем и управлял тогда двухместным самолетом.

Впервые я был упомянут в официальном сообщении от 26 апреля 1916 года, правда, имя мое не называлось. Говорилось только о моих делах. Я встроил в машину пулемет, так же как это делалось на самолете «Ньюпор», и был горд своей идеей.