Кристофер Хибберт - Бенито Муссолини

6 июня 1920 года Нитти в третий раз за три месяца ушел в отставку, и пост премьера занял Джованни Джолитти. Но даже умелый и расчетливый Джолитти не более преуспел в контроле над тем, что стали называть растущей угрозой безопасности страны со стороны большевизма. Его попытки удовлетворить как правых, так и левых, не удовлетворяли ни тех ни других, и когда в сентябре он позволил социалистам возглавить захват рабочими фабрик, то почти полностью лишился поддержки среднего класса, который расценил его нежелание принять действенные меры как дальнейшее проявление терпимости по отношению к беззаконию.

Дело заключалось в том, что правительство, не опиравшееся на реальное большинство в уже дискредитированном парламенте, не могло более контролировать положение в стране. Инфляция еще более возросла благодаря субсидиям, которые не облегчили тягот обнищавшей страны, оказавшейся в долгу на миллиарды лир из-за неожиданного прекращения экономической помощи со стороны союзников. Одновременно увеличилось число безработных за счет демобилизации тысяч солдат и обострилась проблема преступности в связи с существованием не менее ста пятидесяти тысяч лиц, дезертировавших из армии и привыкших жить нетрудовыми доходами.

Муссолини и фашисты быстро оценили открывшиеся перед ними возможности. Фашисты больше всего любили с гордостью повторять, что пришли к власти после упорной борьбы с коммунизмом, искажая истину, заключавшуюся в том, что фашизм черпал силу из слабости социализма. Признавая, что на выборах 1919 года фашисты потерпели поражение из-за того, что не смогли лишить социалистов традиционной поддержки рабочего класса, Муссолини с характерным для него оппортунизмом отбросил ленинские идеи и взял на вооружение язык и лозунги, ставшие основой фашистских действий.

Когда участились и стали мощнее забастовки и выступления против дороговизны, когда по всей Италии поезда, казармы, банки, общественные здания стали подвергаться нападениям со стороны толпы, когда на местах провозглашались Советы и многие регионы целиком переходили в руки коммунистов, в условиях, когда ни социалисты, во главе с неумелым руководством, ни христианские демократы не смогли выработать общей политики, альтернативной фашизму — фашисты стали выдавать себя за единственных спасителей страны, единственную силу способную остановить и задушить большевизм. Утверждая, что на насилие следует отвечать еще большим насилием, фашистские отряды, вооруженные ножами и дубинками или револьверами и ружьями, оставшимися со времен войны, нападали на коммунистов и сочувствующих им с такой жестокостью и постоянством, что вскоре возникла обстановка, напоминающая гражданскую войну. Впоследствии подсчитали, что между октябрем 1920 года и походом на Рим погибли три тысячи антифашистов и триста фашистов. Фашистская статистика переставила эти цифры, но общее число погибших, видимо, соответствует действительности.

Одетые в черные рубашки, которые трудящиеся Марке и Эмилии выбрали в свое время в качестве формы анархистов, с флагами «Ардити» в руках, фашисты («сквадристы») шли в атаку, распевая патриотические песни и выкрикивая лозунги легионеров. Состоявшие большей частью из людей, прошедших войну, из молодежи, считавшей, что она уже может участвовать в борьбе, из людей старшего возраста, движимых тем мистическим патриотизмом, который собрал множество добровольцев из всей Италии, чтобы послужить д'Аннунцио во Фьюме наперекор европейским правительствам, из преступных авантюристов, которых также привлекал д'Аннунцио, — эти отряды пользовались поддержкой и вызывали восхищение тысяч итальянцев, готовых простить им их методы, полагая, что лишь терроризируя противников, заставляя их приветствовать фашистский флаг, как это делал Итало Бальбо в Ферраре, вливая в них касторку и даже убивая, можно искоренить заразу, распространяемую международным большевизмом. Ибо социалисты, многих из которых невозможно было отличить от коммунистов, также являлись террористами и убийцами, и было бы глупо проявлять сострадание по отношению к тем, кто сам проявляет жестокость. К примеру, когда в ноябре 1920 года в Болонье были спровоцированы выступления против городского совета, находившегося под влиянием коммунистов, именно фашисты руководили демонстрациями, организовывали сопротивление и пользовались предоставившейся возможностью показать, что находятся в состоянии борьбы с тиранией на стороне свободы. В Болонье и других городах им, несомненно, помогла позиция, занятая правительством. Ни Джолитти, ни другие либеральные правительства, пришедшие ему на смену, не использовали против них армию, карабинеров или специальные подразделения.

Итак, вирусу фашизма было позволено распространяться. Даже некоторые профсоюзы, разочарованные вмешательством коммунистов и невыполненными обещаниями, перешли к поддержке фашизма, а несколько из них, как и многие городские советы, были силой захвачены фашистами.

Несмотря на все это, многие либералы и католики, а также большая часть наиболее влиятельных газет страны придерживались мнения, что какими бы недостойными ни казались деяния фашистских «сквадристов» в глазах всех противников насилия, они, бесспорно, действуют более эффективно во имя спасения страны от хаоса, чем Нитти или Джолитти или любой из их сторонников. Были, разумеется, и такие, кто поддержал фашизм из корыстных убеждений — промышленники и торговцы оружием, которые понимали, что их заводы и капиталы находятся под угрозой, и надеялись, как сам Джолитти, использовать фашизм для разгрома социализма; землевладельцы, которые рассчитывали, что фашисты защитят их собственность; крестьяне, надеявшиеся забрать землю у фермеров-социалистов; озлобленные солдаты, которым не терпелось свести счеты с теми, кто не пошел на фронт, и которые пытались пожать плоды социальной революции, вызванной войной; конформисты, рассчитывавшие, что возникающее фашистское государство обеспечит их положением, деньгами и властью, которых иным путем они не рассчитывали добиться.

Однако к движению примкнули и многие интеллигенты, идеализировавшие фашизм. Например, его поддержал Пуччини, а Тосканини стал даже в 1919 году кандидатом от фашистов. Бенедетто Кроче полагал, что пришедший к власти фашизм будет лучше существующей анархии и верил, как и Джолитти, что партию можно перевести на путь конституционализма. Многие католики также поддержали движение, так как видели в нем единственно твердую гарантию против атеизма коммунистов.

Итак, к концу 1920 года фашизму удалось заручиться широкой политической поддержкой, вербуя сторонников из самых разных источников. На выборах в мае 1921 года, выступая в антисоциалистическом союзе вместе с Джолитти, чего либералы так и не смогли простить престарелому премьеру, фашисты провели в палату депутатов тридцать пять человек, среди которых был и Муссолини. Теперь он полностью использовал представившиеся ему возможности. В непредсказуемой и хаотической итальянской жизни он начал группировать вокруг себя, как это делал Ленин и русские большевики, группу преданных революционеров, готовых захватить власть от имени рабочих, независимо от того, поддерживали их рабочие или нет. И именно он возглавит их. Он видел, что перед войной влияние социалистов упало и покинул партию, так как понимал, что он не в состоянии привести ее к власти; но он мог привести к власти фашизм, а власть, как всегда, возбуждала его. «Я обуян этой дикой страстью, — без стеснения признавался он многие годы спустя. — Она поглощает все мое существо, Я хочу наложить отпечаток на эпоху своей волей, как лев своими когтями! Вот такой отпечаток!» При этих словах он грубо разодрал обшивку стула во всю длину. Он сделает все, чтобы выполнить свои замыслы, заявлял он. Цель всегда оправдывает средства. Например, фашистская политика «сквадризма» явилась преднамеренной попыткой вызвать брожение и разочарование. Выдавая себя за патриотически настроенных противников большевиков, «сквадристам» удалось спровоцировать и усилить анархию, что заставило народ согласиться с навязанным ему авторитарным режимом.