А. Шиуков - Война в воздухе

Но очень часто цель вовсе не видна с земли. Тогда на помощь артиллеристам приходит самолет.

Мне хорошо запомнился такой случай.

Неприятельская артиллерия в течение нескольких дней упорно обстреливала одну из наших батарей. Снаряды, правда, не попадали в цель, но разрывались уже довольно близко от батареи и мешали нормальной работе наших артиллеристов. Мне было дано задание обнаружить стреляющую неприятельскую батарею, а затем помочь нашим артиллеристам разгромить ее.

В тот же день под вечер я вылетел на разведку, надеясь в сумерках по блесткам выстрелов найти неприятельскую батарею. Обычно в эти часы она начинала обстреливать наши орудия. К великому нашему удовольствию, мы с летнабом быстро обнаружили ее. Она удачно замаскировалась у ограды кладбища и днем совершенно не была заметна.

Мы точно указали нашим артиллеристам место расположения неприятельской батареи и, договорившись с ними, приступили к разгрому.

Признаться, я мало верил в успех этого предприятия. У меня с летнабом не было достаточного опыта в корректировке артиллерийской стрельбы, да и с материальной частью у нас что-то не ладилось.

Самолет, на котором я летал в то время, только недавно вышел из ремонта. В полете из-за ветхого мотора и покоробленного воздушного винта он дрожал так сильно, что, казалось, бился в приступе тропической лихорадки. Летнабы шутливо признавались, что у них от безумной тряски в зубах не удерживаются пломбы…

Но это бы полбеды, если бы только не радиопередатчик, который постоянно причинял нам немало хлопот и огорчений. Его конструкция не отличалась большой прочностью, и от тряски то и дело перегорали лампочки, развинчивались детали, расходились контакты. И по этой причине мне редко удавалось довести корректировку до конца.

Однако в этот раз все мои опасения оказались неосновательными. Мы тщательно приготовились к полету. Воздушный винт заменили новым, только что полученным с базы. Хорошо закрепили расшатавшиеся детали радиопередатчика и настроили его на требуемую волну. Словом, сделали все, что было в наших средствах.

Корректировка прошла наславу. Этим мы были обязаны в значительной степени тому случайному обстоятельству, что в районе нашего полета не оказалось неприятельских истребителей. Мы работали без всякой помехи.

Первые снаряды, выпущенные артиллерией по нашему требованию, перелетели через кладбище и разорвались в полукилометре от батареи. Мой летнаб сейчас же сообщил артиллеристам по радио: «Перелет пятьсот метров».

Те моментально изменили наводку, и следующий залп взрыл землю значительно ближе, но уже левее цели.

«Влево двести метров», сообщил летнаб.

Четвертый или пятый залп попал прямо в кладбище. Высоко взметнулась черная земля. После этого залпа мы заметили на неприятельской батарее смятение: забегали люди, задвигались повозки.

Неприятельская батарея открыла стрельбу по нашей. Но следующие три-четыре залпа нашей артиллерии решили судьбу противника. Снаряды разорвались у самой ограды кладбища и, по всей вероятности, повредили некоторые орудия. Об этом красноречиво говорил тот факт, что неприятель перестал стрелять.

Через минуту три неприятельских орудия снялись с места и умчались в поле, поднимая за собой тучи пыли. За ними следом устремились повозки, зарядные ящики и прочий обоз батареи…

Помощь разведчиков нужна также и танкам. Прежде всего летчики фотографируют для них район, где им придется вести бой с неприятелем. Это очень важно для танкистов: они заранее должны знать, по какой местности придется вести машины.

Но самая ответственная работа разведчиков с танками начинается во время самых боев. Самолеты внимательно обследуют район боев и по радио предупреждают танкистов об угрожающей им опасности, о местонахождении неприятеля и тому подобном. Кроме того, они охраняют танки от воздушного врага.

Огромную роль сыграла воздушная разведка во время боев Красной армии с финской белогвардейщиной зимою 1939/40 года. Особенно большую услугу оказала она своим войскам при прорыве знаменитой линии Маннергейма. И трудновато пришлось здесь советским воздушным следопытам. Ведь эта линия строилась лучшими иностранными специалистами в течение многих лет, и все укрепления были заранее тщательно замаскированы хитрым врагом.

Все подземные сооружения и знаменитые ДОТы — долговременные огневые точки — были обсажены деревьями, перекрыты особыми маскировочными сетями. В эти сети финны вплетали белое полотно, которое сливалось с снегом и не было заметно с высоты полета. Все окопы и ходы сообщений были хорошо замаскированы. Под невидимым сверху перекрытием коварно притаились белофинские войска, их пулеметы и пушки…

Во время боев белофинские войска обычно не выходили из укрытий в светлое время суток. Чтобы не выдать своего места дымом, землянки отапливали только ночью. Ночью же подвозили боевые припасы, снаряжение и продовольствие. К утру все следы тщательно заметались. И вот попробуйте в этих условиях обнаружить противника с самолета, летящего с большой скоростью и на значительной высоте. А обнаружить надо было именно с самолетов, так как разведывательные отряды наземных войск не могли проникнуть за сплошной фронт маннергеймовских укреплений.

И все же, невзирая на тщательную маскировку врага, советские летчики с честью выполнили возложенную на них задачу. Воздушную разведку производили не только разведчики, но и бомбардировщики и истребители. Каждый полет над вражеской землей использовался одновременно для получения новых данных о противнике.

В самом начале войны наша авиация сфотографировала район укреплений противника. Полученные снимки были тщательно изучены и помогли нашему командованию обнаружить многие замаскированные сооружения. Фотографические снимки вновь возводимых противником укреплений и особенно минных и других заграждений принесли огромную пользу при прорыве ряда вражеских позиций.

Большую помощь оказали воздушные разведчики и своим артиллеристам. Они помогали им обнаружить и разгромить неприятельские батареи. Авиация и артиллеристы работали в таком тесном взаимодействии, что одно только появление наших самолетов в воздухе заставляло финских артиллеристов замолкать. Они боялись блестками выстрелов выдать себя. И летчикам нередко приходилось прибегать к хитрости, чтобы заставить финских артиллеристов открыть стрельбу.