Николай Бондаренко - В воздухе - испытатели

- Ну, подтягивает тут все у тебя!.. - сказал решительно Николаев и одновременно с этим дотронулся обеими руками до живота и сделал движение вверх к груди. Потом продолжил: - Тут уж ручку управления тянешь на себя так, что перегрузка шесть-семь бывает. С крыльев струи срываются...

"Да-а... - думаю я, глядя на Николаева, на его лицо, сжатые губы, крепкие руки... - Если я, сам летчик, проникся к тебе таким огромным уважением, то как же должен уважать тебя человек, который готовится стать летчиком?"

- Часто выступаешь перед молодежью?

- Часто. Когда уволился, стал работать в средней школе военным руководителем, веду в старших классах военное дело. Гермошлем мой все время там, ребята то и дело примеряются к нему...

- Да, мы прервали тот разговор о Марине. Что она?

- А... Марина подходит ко мне и говорит: "Александр Федорович, и я поеду с вами в командировку. Попросите начальство, чтобы и меня отпустили".

- Это еще зачем? - раздосадованно поинтересовался я.

"Вы будете, говорит, тренироваться в пилотаже на малой высоте, а я буду находиться во второй кабине. Присматриваться буду!" Вот, какая она! Ни черта, ни дьявола не боится.

- Тренировался с нею?

- Да. Были в кровоподтеках от противоперегрузочного костюма ноги, а говорила: "Здорово у вас, Александр Федорович, получается"... Потом, после показа пилотажа для командования, тренировал ее по треугольному маршруту. Ориентируется, вобщем-то, Марина в полете прекрасно. Прекрасно соображает! Десятого июня шестьдесят четвертого года установила свой первый мировой рекорд скорости. Потом были два ее мировых рекорда на сверхзвуковых истребителях и десять на Ан-двадцать два. Вот так-то. Рекорды не побиты до настоящего времени, - Николаев поднялся с кресла и вышел в другую комнату.

Вскоре он вернулся с альбомом в руках.

- На, вот посмотри, какая она - наша героиня, - сказал он, протягивая мне фото Марины Попович.

Да, стоит у кабины реактивного самолета знакомая такая, простая и скромная наша Марина. И так ей идет эта огромная охапка цветов, которую подарили товарищи.

* * *

Вскоре Л-29 снова пришел к нам на испытания. На этот раз следовало испытать его на перевернутый штопор.

Как и прежде, ведущим летчиком был назначен Николаев, ведущим инженером - Ямщикова - летчик-истребитель, участница Великой Отечественной войны, летчик-испытатель и, как я уже сказал, первая в мире женщина, покорившая первые реактивные истребители.

Ольга Николаевна Ямщикова как авиатор личность яркая, выдающаяся. Всю свою молодость и здоровье она отдала авиации. Когда врачи решили "списать ее с неба на землю", Ольга Николаевна уже имела инженерное образование и почти два десятилетия стажа по испытаниям многих самолетов.

Здесь к месту я хочу сказать следующее. Когда ведущий испытания летчик обладает знаниями и инженера, а ведущий инженер обладает и опытом летчика, то это и есть та вершина, на которую поднялись в своих знаниях авиаторы, благодаря которым легче и перспективнее испытать и внедрить в строевые части новую авиационную технику. У нас были и другие товарищи, которые обладали этими качествами. Как, например, ведущий инженер полковник-инженер Владимир Андрианович Ермолаев, в прошлом тоже летчик-истребитель, отдавший в свое время полетам и испытаниям много своих сил и энергии.

Но продолжим разговор об испытаниях на перевернутый штопор самолета Л-29.

Еще при полетах на нормальный штопор, когда вводились ошибки непоследовательной дачи рулей на выводе, Николаев наяву познакомился и со штопором перевернутым. То было в тот момент, когда при выводе из штопора давалась первой не педаль, а ручка управления - отклонялся не руль поворота, а рули высоты. В этом случае Л-29 "ложился" на "спину" и продолжал штопорить в перевернутом положении.

Когда-то и "Аэрокобра" выделывала такие "штучки". Николаев летал, укрощая ее не раз. Теперь же тот давний опыт ему пригодился для того, чтобы укротить этот, напоминающий по форме кабины доброго дельфина, реактивный учебно-тренировочный Л-29.

До Николаева никто из летчиков чехословацких и советских не летали на Л-29 на перевернутый штопор. Александр Федорович и был первопроходцем опасной фигуры на этом самолете.

Своим уверенным николаевским почерком он отлично проводил и эти испытания. Переворачивал на высотах от четырех до девяти тысяч метров на "спину" машину, энергично отдавал от себя ручку (терялась при этом скорость) - давал ногу и машина штопорила. Почти всегда при вводе она делала "кульбит" - так летчики называют самопроизвольный кувырок самолета в воздухе через кабину.

Во время ввода в перевернутый штопор, равно как и во время его установившегося вращения и последующего за ним вывода, для летчика существует неудобство в том, что, например, при вводе в правый штопор следует отклонять не правую, а левую педаль.

Как и при испытаниях на нормальный штопор, эти испытания проводились по золотому авиационному правилу: от простого к сложному. Виток - вывод, два витка - вывод, три витка - вывод, вправо, влево...

Все шло хорошо, штопор был равномерный и устойчивый. Но потом, когда начали доводить количество витков до шести, в первой же попытке на правом штопоре самолет после третьего витка замедлил свое вращение и начал энергично штопорить в обратном направлении.

Да, трудно было Николаеву, но он все же вывел самолет из штопора и передал по радио:

- Ничего не понял. Я ничего не понял! Буду повторять!

Земля, как иногда в подобных случаях бывает, молчала; сопровождающий самолет Николаева полковник Лавров энергично произнес:

- Отдохни, Александр Федорович! Отдохни немного!

Но Николаев опять ввел свой Л-29 в правый перевернутый штопор. И снова, после третьего витка, он ушел влево и с большой отрицательной перегрузкой завраш,ался в своем "вальсе".

...После посадки и обработки записей самописцев Ямщиковой тоже не все было ясно. Она - летчик, тяжкий труд испытателя знает. Но все равно.

- Санечка, - сказала она очень нежно, - так тому и быть, повторяем задание. Надо дойти до истины.

- Всегда готов! - по-пионерски ответил Николаев и приложил руку к головному убору.

- Ну, давай, Санечка, давай... - проговорила душевно Ямщикова.

...Взревели двигателями Л-29, УТИ МиГ-15. Ушли в воздух Николаев, Лавров и кинооператор.

И сколько раз Николаев повторял правый перевернутый штопор, столько же раз самолет переходил в левое вращение.

Было ясно, что свойства Л-29 для правого перевернутого штопора нужно улучшать.

Испытания не прервали, а чтобы дойти до истины, начали вводить ошибки.

Когда Николаев отклонял элероны по штопору, самолет лишь увеличивал угловую скорость вращения. Когда же он отклонял элероны против штопора, с самолетом происходило что-то невообразимое: он делал резкие кувырки через кабину. И так: виток - кувырок через кабину, виток - кувырок через кабину....