Фридрих Тибергер - Царь Соломон. Мудрейший из мудрых

Но поскольку этот отрезок времени оказался слишком длинным для практических целей, каждый час, соответственно, стали делить на 60 минут, а минуту – на 60 секунд. Так как солнечные часы работали только в светлое время суток, в Вавилоне были построены первые песочные и водяные часы, работа которых не зависела от наличия солнца на небе и не требовала ежедневных астрономических наблюдений. Отметим, что подобная система отсчета времени была в древности принята во всем мире и дошла даже до Индии и Китая.

Все эти подсчеты связали с тайными астрологическими теориями. Сохранилась и старая вавилонская гектограмма, которая связывала каждый из семи дней недели с одной из семи планет. Но самым популярным в Вавилоне оказался цикл из пяти дней (их легко было подсчитать с помощью пальцев одной руки), повторяющийся 72 раза в году, что составляло 365 дней, грубо говоря, один астрономический год. Правда, мы не встречаем никаких упоминаний о завершающем год празднике.

Однако вавилоняне также отмечали семидневный ритм: каждый седьмой, четырнадцатый, двадцать первый и двадцать восьмой день месяца проходили под знаком враждебного бога подземного мира и считались неблагоприятными для любой работы. В эти дни правителю не разрешалось купаться, приносить жертвоприношения, пить вино и отправлять правосудие.

Семидневная израильская неделя с завершающим ее днем Шаббат – субботой, посвященным обязательной молитве и богу, появилась в результате переосмысления древней традиции в соответствии с монотеистическими представлениями. Следовательно, вавилонский календарь был принят без всяких ограничений, семидневный цикл прекрасно дополнил деление на месяцы и годы. Все это было бы невозможно, если бы вавилонский календарь не состоял из похожей системы.

Вавилонское происхождение имеет и система мер веса и длины, использовавшаяся в Ханаане, также основанная на числе 60. Поскольку основным средством денежного оборота в Палестине было серебро, одно и то же слово означало «деньги» и «серебро». Единицей был серебряный шекель, его двадцатая часть (то есть три шестидесятых) – гера (упоминаемая в Иезекииле). Самой большой мерой объема во времена Соломона считался кор (примерно 60 галлонов), в который входило 720 лог, примерно равных одной пинте.

Подобные нововведения были известны по локтевой мере – базовой единице, использовавшейся в Библии для измерений в храме Соломона, поскольку летописец, когда несколько раз упоминает эти измерения, ссылается на «старый» локоть: «И вот основание, положенное Соломоном при строении дома Божия: длина его шестьдесят локтей, по прежней мере, а ширина двадцать локтей» (2 Пар., 3: 3). Он отождествляет ее с «царским (вавилонским) локтем», который он считает старинной и общепринятой мерой. Сохранившийся мерный камень на старой вавилонской статуе времени правителя Гудеа показывает, что этот «старый локоть» храма Соломона составлял 21 дюйм.

Когда эти законодательные кодексы, календарные и метрические системы начали входить в широкий обиход, вавилонско-ассирийское искусство оказало воздействие на Палестину не только косвенным образом, через Финикию, но и через влияние Египта. Да и вавилонские верования в идолов и демонов постоянно просачивались в страну, хотя и претерпевали изменения в ходе миграций.

Проведенные в Ханаане раскопки обнаруживают почти равное мощное влияние как Вавилона, так и Египта на храмовую архитектуру, но в литературных памятниках проявилось прежде всего явное преобладание вавилонской мифологии. Сказанное, может быть, объясняется тем фактом, что египетский пантеон богов неохотно усваивался обеими странами. Божества с головами животных практически не были известны за пределами Египта. Несмотря на пребывание в Египте многих поколений евреев, египетские боги практически не оказали влияния на религию. Даже для обозначения идола евреи употребляли слово «Энлиль» – название одного из четырех старейших вавилонских божеств – бога воздушной стихии. И это было в то время, когда четыре вавилонских божества позднего периода доминировали на Ближнем Востоке. Долгое время считалось, что им поклонялись израильтяне в домонотеистический период более чем за тысячу лет до правления Соломона. Бог луны Син, центром культа которого был Ур, дом Авраама, представленный в образе юноши, сидящего на крылатом звере, рассматривался как оригинальная разновидность израильского «бога-быка». Сыном Сина является бог солнца Шамаш, о котором говорится в мифе о Самсоне, хотя о солнце там нет никаких упоминаний.

Бог погоды Адад прямо отождествлялся с Синаи – богом грома и молнии, хотя простого совпадения функций явно недостаточно, чтобы доказать сходство между божествами, которое фактически не проявляется ни в единой особенности, ни в едином описании.

Самой трогательной фигурой из четырех божеств была богиня Иштар (Инана), на основе культа которой сложился подлинный «культ девственницы». Ей поклонялись как дочери солнечного бога Син, и как защитнице любви, и как покровительнице плодородия. Она оплакивает своего супруга Думузи, могущественного бога удачи, и следует за ним в преисподнюю. Очевидно, что в данном случае миф об умирающем боге, который опускается в подземное царство и снова воскресает, накладывается на египетский миф об Исиде и Осирисе. Конечно, не следует увлекаться и искать в старейшей израильской концепции бога какие-либо черты женского божества, распространенного во всем античном мире и явно являвшегося естественным выражением политеистического сознания, потребности людей в божественной поддержке.

И все же именно Иштар имела много тайных и явных поклонников среди евреев. Ее называли Астартой, Ашерой или, на финикийский лад, Ашторет, и именно ее культ официально разрешил Соломон: «И стал Соломон служить Астарте, божеству Сидонскому, и Милхому, мерзости Аммонитской» (3 Цар., 11: 5). В Книге пророка Иезекииля упоминается Фаммуза: «И привел меня ко входу во врата дома Господня, которые к северу, и вот, там сидят женщины, плачущие по Фаммузе» (Иез., 8: 14).

Главная особенность политеизма заключалась в том, что к каждому богу обращались как к конкретной личности, имевшей легко представимый облик и наделявшейся различными качествами. Культ антропоморфного божества мог быть как местным, так и всеобщим. У него могло быть множество местных разновидностей. Когда появился бог Мардук – покровитель и правитель Вавилона, одновременно с возрождением города он вобрал веру в старого солнечного бога, отца вышеупомянутого Сина – Энлиля, и слово «господь» (Бел) он приписал себе. В таком качестве он «перекочевал» на запад, где получил имя Ваал. Еще позже он был известен как Адон (Адонис), то есть господь, или как Мелех (в Септуагинте – Молох), то есть царь, но все эти наименования обозначали одно и то же божество, принимавшее разные обличья. Даже его функция высшего божества несопоставима с самыми примитивными концепциями монотеизма, которые считают каждое телесное существо созданием бога.