Фридрих Тибергер - Царь Соломон. Мудрейший из мудрых

Более того, если бы Соломон мог быть провозглашен царем исключительно по повелению Давида, он бы, конечно, мог пользоваться всеми царскими привилегиями и исполнять соответствующие обязанности, но его рассматривали бы, возможно, только как наместника, пока жив Давид. Поэтому было необходимо, чтобы старейшины подтвердили право Соломона на трон.

Поездка на царском муле к источнику Гион через Северные ворота города, помазание священниками Соломона елеем из ковчега Завета, которое, вероятно, сопровождалось принесением жертвы, рев труб, возвращение процессии во дворец, восхождение Соломона на трон – вся торжественность процедуры говорит не только о желании Давида производить впечатление на людей, но и о способности старого царя принимать решения и верно оценивать происходящее.

Столь же пышную церемонию Давид устроил, когда принес из Силома ковчег Завета, но на этот раз, кроме всего прочего, он энергично перехватил инициативу у оппозиции. Несмотря на легальность происходящего, в глубине души он сомневался, что Адония и его партия смирятся с круто изменившейся ситуацией. Источник Гион находился около искусственного прохода в скале, через который примерно за тридцать лет до описанных событий Иоав проник в Иерусалим. Он расположен за стенами Иерусалима как раз на скалистом склоне горы, которая выглядит как гигантское нагромождение камней, хотя там были разбросаны дома и находились клочки земли, на которых люди умудрялись выращивать овощи. Там и по сей день в любом месте легко обнаружить куски стекла, осколки керамики и фрагменты деревянных орудий, которые специалисты датируют временем нескольких сотен или десятков веков назад.

На этой полуразрушенной горе располагалось поселение иевусеев, и именно здесь находилась крепость Сион, названная так ими. Когда Давид пошел на Иерусалим против иевусеев, он сумел взять эту крепость, поселился там, отстроил ее вокруг и внутри из камня и кедрового дерева. Дом для стражи, над всем – святая святых и над переносным ковчегом Завета навес, вытканный, как и прочие ковры, из козьей шерсти.

Если посмотреть сегодня с этой горы высотой 215 футов вниз, на долину Кедрона, где на отдаленном берегу высятся горы, самая высокая из них – гора Олимп, то увидим, что с левой стороны и над нами возвышаются стены Иерусалима, образующие угол, за которым размещается храмовая площадь с мечетью Омара, и ближе к углу меньшая по площади мечеть Аль-Акса.

Взглянув направо, мы увидим далеко впереди, в долине реки, напоминающую парк плантацию старых шелковичных деревьев. Летними месяцами, когда воды Кедрона пересыхают, ее поливают водой из источника Гион, который в течение столетий превратился в небольшой пруд Иезекии, расположенный по соседству с плантацией.

Именно на этом месте находились в древности царские сады, где царь укрывался от знойного западного ветра, если не отправлялся искать вечерней прохлады на крыше своего дома. Сады лежали за городскими стенами, на что указывают фрагменты предметов из раскопок, датируемые временем иевусеев. Дома из белого песчаника, привезенного из ближайших гор, или из самодельных глиняных кирпичей, вероятно, были воздвигнуты во времена Давида, когда дерево привозилось издалека и стоило дорого.

Поселение, расположенное близ источника Гион, с другой стороны было укрыто скалами и, как считал Давид, гораздо меньше подходило для проведения празднеств, чем колодец Рогель, находившийся почти на 400 метров дальше, в излучине Кедрона. План Давида по церемонии был выполнен в соответствии с планом возведения Соломона на престол. В Библии помазание описывается как один из самых торжественных актов, имевших место в истории: «И взял Садок священник рог с елеем из скинии и помазал Соломона» (3 Цар., 1: 38 – 40).

Очевидно, что процессия должна была подойти к скинии и зайти под навес, где хранился ковчег Завета. На исключительность происходящего специально указывает пророк Самуил. Обряд помазания проводился, таким образом, в самом священном месте, которое издревле почиталось народом израильским.

Предположим также, что в соответствии с традицией древних богослужений алтарь поставили около Гиона, и перед помазанием священник совершил жертвоприношение. Затем скинию и ковчег Завета перенесли обратно, но алтарь оставался у Гиона.

Под звуки труб и такую радостную, громкую музыку, что «земля расседалась от криков» людей, Соломона провозгласили царем. Затем процессия возвратилась во дворец, возможно пройдя через Южные ворота, расположенные около царских садов. Во дворце состоялось законодательное оформление процедуры, и Соломон торжественно взошел на трон.

Собравшиеся в Рогеле услышали отдаленные крики и музыку, доносившуюся от алтаря, и, видимо, серьезно взволновались. Когда процессия во главе с Соломоном, Садоком, Нафаном и гвардия, которой командовал уже новый царь, находились в городе, а остальные еще проходили через ворота с музыкой и шумом, именно Иоав первым услышал звуки труб. В то время он сидел в шатре вместе с Адонией и Авиафаром.

Как раз в это время появился Ионафан, сын Авиафара, и рассказал собравшимся о происшедшем воцарении Соломона и о клятве верности, произнесенной Ванеей и его войсками. Для Давида приготовили специальное ложе в тронном зале, откуда царь долго произносил слова благодарности и говорил, что он дожил до того времени, что ему суждено увидеть на троне желаемого наследника.

Теперь, когда стала известна воля Давида, Адония понял, что все потеряно. Иоав и Авиафар никогда не пошли бы против Давида. Гости растерялись, каждый думал о своей судьбе. В Библии об этом событии говорится просто и выразительно: «Тогда испугались и встали все приглашенные, которые были у Адонии, и пошли каждый своею дорогою» (3 Цар., 1: 49).

Закономерно, что молодой царь мог рассматривать всех присутствующих вместе с Адонией в шатре как своих противников. Больше других это ощущал сам Адония, которого провозгласили царем прежде Соломона. Увидев, что его покинули соратники, Адония в страхе пошел к жертвеннику, как делали все, кто подвергался преследованию, чтобы найти убежище в алтаре, ухватился за выступающие углы алтаря и оставался там, покуда сам Соломон не послал за ним, успокоив, что «не умертвит раба своего мечом». По закону того времени силой мог быть оторван только обвиняемый в убийстве.

Если бы Соломон проявил нерешительность или слабость, все силы оппозиции объединились бы против него, но если бы Соломон не проявил великодушия и начал бы свое царствование с акта мести, то это также могло иметь нежелательные политические последствия.

В библейском тексте сохранилась первая речь, произнесенная царем Соломоном, его оригинальный ритм с неповторимой поэтической интонацией, которая, возможно, надолго сохранилась в сознании присутствующих: «Если он будет человеком честным, то ни один волос его не упадет на землю; если же найдется в нем лукавство, то умрет» (1 Цар., 1: 52).