Виктор Усов - Последний император Китая. Пу И

В Китае сначала в рамках новой по масштабам и размаху невиданной ранее политической кампании началась борьба «со старыми обычаями, привычками, традициями и культурой», а затем начались погромы. Громили «ревизионистов» внешних и внутренних, «шпионов» и «спецагентов», якобы имевших связи с заграницей, «контрреволюционных и правых элементов».

Хотя первые хунвэйбиновские отряды появились в конце мая 1966 года, однако в КНР днем их рождения считалось 18 августа 1966 года. Именно в тот день Мао Цзэдун и его ближайшее окружение устроили хунвэйбиновским отрядам прием в форме массового митинга на центральной площади Тяньаньмэнь. Митинг проходил под председательством главы Группы по делам культурной революции, специально сформированной в мае 1966 года. В выступлениях на митинге министра обороны Линь Бяо и премьера Чжоу Эньлая неоднократно подчеркивалась мысль, что Мао Цзэдун одобряет создание новых организаций. Оба оратора призвали участников митинга «сметать всю и всяческую нечисть» в китайском обществе, подчеркивая активную роль Мао Цзэдуна в «культурной революции» и называя его «верховным главнокомандующим» и «полководцем» кампании. Кульминационным моментом этого митинга явилось вручение «революционными учащимися» Мао Цзэдуну, Линь Бяо и другим партийным руководителям повязок с иероглифом «хунвэйбин» (красный охранник). Мао Цзэдун, как в прошлом император Китая, благосклонно принимая эту повязку, произнес единственную за весь митинг фразу: «Я решительно поддерживаю вас». Этим он хотел еще раз показать, что лично узаконил организацию хунвэйбинов, санкционировал все действия этих военизированных ударных отрядов фанатичной молодежи, специально предназначенной для осуществления массового политического террора в китайском обществе.

Данный митинг широко транслировался по центральному радио и телевидению. Пу И, внимательно прослушав основной документ Х1 пленума ЦК КПК 8-го созыва и посмотрев многомиллионный митинг, устроенный на площади Тяньаньмэнь в присутствии Мао Цзэдуна, отлично понимал, что наступают «окаянные дни» в жизни страны и в лично его жизни. Следовало ожидать плохих вестей.

Появились дацзыбао хунвэйбинов и цзаофаней (бунтарей) с требованием уменьшить зарплату членам Народного Политического Консультативного совета Китая (НПКСК) первого разряда (а Пу И как раз в это время был ее членом) на 50% – 30%. Пу И прикинул, что это значит он будет вынужден получать всего около 100 юаней, и на эти деньги будет очень трудно прокормиться двум слабым и больным людям. Он открыто высказал свое мнение, что им нужно для существования хотя бы 150 юаней, однако, вскоре испугавшись, что его могут обвинить в каких то «особых привилегиях», снизил запрашиваемую сумму до 120 юаней [356].

В эти дни хунвэйбины по указке сверху стали «ниспровергать» старые привычки, обычаи, идеологию и культуру («четыре старых») и устанавливать новые («четыре новых»). Красные охранники и «бунтари» выступили с требованием уничтожения старых феодальных и буржуазных пережитков, выражавшихся в том, что в столице КНР, центре пролетарской революции, продолжают оставаться на улицах «всякие дурно пахнущие названия, данные империалистами, феодалами и капиталистами». Они начали переименовывать названия, так хорошо знакомые Пу И по его прошлой жизни, центральных улиц столицы, магазинов, больниц, кинотеатров, ресторанов, парикмахерских, ателье, аптек и других заведений.

Примеру хунвэйбинов столицы сразу же последовали красные охранники других городов страны, представители которых присутствовали на том знаменательном митинге в Пекине 18 августа 1966 г. Так, в городе Гуанчжоу, который находится недалеко от Гонконга, хунвэйбины переименовали двадцать четыре улицы и три переулка города, семь кинотеатров, шесть театров, а также парки, гостиницы, магазины, заводы и фабрики. Только по официальным далеко не полным данным, было переименовано более семидесяти учреждений Гуанчжоу. Такие же действия совершали красные охранники в Шанхае, Тяньцзине, Нанкине, Ухане, Чанша, Наньчане, Гуйчжоу, Хэфэе, Цзинани, Харбине, Чанчуне, Хух-Хото, Урумчи, Синъине, Тайюани, Чэнду, Чунцине, Наньнине, Гуйяне, Куньмине и других городах.

Пу И в этот период не мог забыть друзей из отдела единого фронта, которые воспользовавшись большой передовой статьей из журнала «Хунци» о том, что необходимо получить новое воспитание со стороны рабочих, солдат и крестьян, его, чтобы отгородить от наскоков хунвэйбинов, как критикуемую «нечисть» отправили на «воспитание» на завод. Там он спокойно прожил около месяца, и это было последнее спокойное время в его жизни в те «окоянные дни». Как только он вновь вернулся в здание НПКСК появились дацзыбао с требованиями его «трудового перевоспитания», «уменьшения зарплаты» и т.д. Он вновь стал объектом открытой критики и борьбы со стороны многих хунвэйбиновских организаций.. Красные охранники врывались в его дом, разбили каменных львов, стоящих перед входом в его жилище, хотели схватить и унести фотографию, где он сфотографирован вместе в председателем Мао, принуждали Пу И передать государству диван, железную кровать, телефон и письменный стол, которые были в свое время предоставлены ведомством Пу И для создания удобства при приеме иностранных гостей.

В эти «окоянные дни» Пу И решил, что ему безопаснее находиться в официальном здании НПКСК чем дома, утром пораньше он уходил и прятался там. Через несколько дней было объявлено, что НПКСК прекращает заниматься служебными делами, все без исключения лица возвращаются домой для самовоспитания. Позднее он слышал, что данное мероприятие было предпринято премьером Чжоу с целью защиты руководителей демократических партий и беспартийных от наскоков хунвэйбинов. Ему вновь пришлось вернуться и жить дома.

Однажды 15 сентября 1966 года Пу И получил длинное письмо от члена «революционного боевого отряда» города Чанчуня, бывшего сироты, юношей работавшего у него во дворце, затем вступившего в партию, ставшего «передовиком» труда города. В письме-ультиматоме, в частности, говорилось следующее: «Говорю тебе! Я вновь перелистал твои 80 страниц «Первой половины жизни» и настаиваю, чтобы ты мне ответил. В противном случае я призову рабочих, крестьян и солдат всей страны подвергнуть тебя критике, раскритиковать тебя от первой до последней страницы, раскритиковать тебя так, чтобы ты признал, наконец, свои ошибки. Ты должен заявить, что твоя книга – от начала до конца это большая ядовитая трава, а полученный свой гонорар в размере пяти тысячи юаней ты должен немедленно вернуть государству. Я тот, кто не совершает тайных (скрытых) дел, я призываю тебя подготовиться к идеологической перековке» [357]. Пу И после получения письма в тот же день несмотря на сильное недомогание решил ответить на него. Написав длинное размером более 1,5 тыс. иероглифов самокритичное ответное письмо, Пу И сообщил о принятом решении – оставшуюся часть гонорара в размере более 4 тыс. юаней вернуть НПКСК. По словам его жены, после получения первого письма Пу И очень разволновался и испугался, он плохо спал. На второй день в соответствии с предложением, имеющимся в данном письме, свой гонорар от книги он передал в учреждение НПКСК. 16 сентября 1966 года в своем дневнике, который вел Пу И, записал: «Свой гонорар в размене 4 тысяч юаней передал руководителю учреждения НПКСК. Из другой тысячи юаней – шестьсот передал людям в благодарность за оказанную мне помощь и предоставленные материалы, около 400 юаней потратил на лечение Сянь (имеется в виду его жена Ли Шусянь – В.У. ). Сейчас оставшиеся 4 тысячи юаней передал в учреждение для возврата государству» [358].