Семен Будённый - Пройдённый путь (Книга 2 и 3)

Кровопролитные схватки разгорелись на правом фланге армии, где наступали 6-я и 14-я кавалерийские дивизии. Противник упорно сопротивлялся, предпринимал яростные контратаки. Вначале успех сопутствовал нашим войскам, и они прорвались к Радехову. Но в 17 часов до четырех неприятельских конных полков начали теснить 14-ю кавалерийскую дивизию.

Бой длился до глубокой ночи. Атаки противника сменялись контратаками наших частей. Наконец враг не выдержал, начал пятиться, а затем побежал. Преследуя его, дивизия овладела населенными пунктами Куликов и Сеноков.

Две бригады 6-й кавалерийской дивизии достигли района Лопатин Хмельное, а одна бригада заняла Лешнев.

В этих боях противник понес большой урон. Конармейцы захватили пленных, несколько пулеметов, два орудия. Наши же потери были незначительны. Но среди раненых оказались командир 3-й бригады 14-й дивизии Д. И. Рябышев и его помощник Б. С. Горбачев, водившие бойцов в атаки.

В трудное положение попала действовавшая правее 14-й 24-я стрелковая дивизия. Ночью ее левофланговый 216-й полк атаковала и окружила 1-я польская дивизия легионеров. Хотя потом полку удалось вырваться, он понес большие потери и вынужден был оставить артиллерийскую батарею.

Вечером к нам в Вербу доставили пленных. Офицеры и солдаты, захваченные Особой кавбригадой, показали, что наступление на Радзивиллов имело целью прикрыть погрузку в эшелоны 18-й пехотной дивизии, которая сменялась 6-й пехотной. Узнав об этом, я приказал начальнику бронесил армии выдвинуть бронепоезда как можно ближе к Бродам и обстрелять станцию.

11 августа на фронте армии стояло относительное затишье, лишь кое-где нарушаемое эпизодическими атаками противника. Кратковременную передышку мы использовали для восстановления сил. Прежде всего необходимо было наладить снабжение. Мы много теряли оттого, что отпускаемые фронтом боеприпасы и продовольствие часто не доходили до армии из-за разрухи на транспорте. Но это еще не все. Даже то, что поступало на армейские базы, не всегда своевременно попадало в дивизии. Сказывалась нехватка автотранспорта, а то и просто нераспорядительность армейских тыловых учреждений. Да и дивизионные органы снабжения страдали неповоротливостью. Ведь сколько раз мне самому приходилось встречать обозы с продовольствием или боеприпасами, блуждающие по дорогам в поисках своих частей и соединений.

Чтобы ускорить доставку грузов, крайне необходимо было упорядочить движение обозов. Вот почему Реввоенсовет армии издал приказ, в котором четко определил порядок подвоза грузов. Тыловым учреждениям указывались пункты, куда они должны были срочно направить материальные средства своим транспортом, а обозам дивизий - пути от этих пунктов до частей.

Принятые меры уже вскоре дали положительные результаты. Соединения пополнились боеприпасами, частично получили продовольствие и фураж. Из Бердичева поступило летнее обмундирование и несколько сот шинелей. Этого еще было недостаточно, но Климент Ефремович обещал выслать дополнительно партию гимнастерок, брюк и шинелей.

Очень плохо обстояло дело с обувью, особенно в 45-й стрелковой дивизии. Я просил Ворошилова принять все меры, чтобы получить для пехотинцев не менее двух тысяч ботинок или полусапог.

Конармия нуждалась в значительном пополнении личным составом, а командование фронта такой помощи не обещало. Пришлось дать начдивам указание до минимума сократить тыловые подразделения, а освободившихся людей направить в строевые части. Для 45-й стрелковой дивизии нам все-таки удалось, хотя и с большим трудом, получить несколько маршевых батальонов, а 47-ю пополнить полком из 14-й армии.

В походе и боях с 25 мая по 12 августа мы потеряли 6246 лошадей. Поэтому наши ремонтные комиссии усиленно занимались доставкой коней.

Комиссары и политические отделы дивизий использовали относительное затишье для широкого развертывания партийно-политической и культурно-просветительной работы. В частях проводились лекции и доклады, коллективные читки газет и беседы главным образом о внутреннем и международном положении Советской республики. Там, где позволяла обстановка, начали функционировать школы грамоты, кружки художественной самодеятельности и театры.

В связи с вступлением на территорию Галиции Реввоенсовет Юго-Западного фронта выступил с обращением к войскам. Разъясняя его, мы стремились, чтобы каждый боец понял интернациональную роль Красной Армии как заступницы угнетенных.

В 4-й кавалерийской дивизии состоялась красноармейская конференция, сыгравшая большую роль в подготовке всей армии к предстоящим боям. В принятой на ней резолюции говорилось: "Первая конференция 4-й дивизии, заслушав доклад о войне с белополяками и о стоящих перед нами задачах, подтверждает свою полную солидарность с политикой Советского правительства, выражающей революционную волю русских рабочих и крестьян по вопросу о войне с польской шляхтой. Мы, бойцы, громко заявляем на весь мир, что мы не ведем войны с нашими братьями польскими рабочими и крестьянами, что мы не покушаемся на их самостоятельность, на их землю. Мы идем освобождать польский народ от ига польских помещиков и генералов, которые, задушив в цепях рабства свои трудящиеся массы, хотели набросить петлю на русский и украинский народы. Мы глубоко сожалеем, что приходится проливать кровь польских солдат, которых насильно заставляет против нас воевать польская буржуазия"{65}.

Этот документ, разосланный потом во все части, явился важным фактором воспитания высокой политической сознательности и крепкого морального духа бойцов. Он обсуждался на красноармейских конференциях и других дивизий, а в соединениях, находившихся в соприкосновении с противником, где обстановка не позволяла проводить конференции, - на собраниях подразделений. Кроме того, командования дивизий издали приказы, призывавшие личный состав мужественно бороться с врагом, быть непоколебимо верными советскому народу.

Ну и, конечно, подъему боевого духа способствовало чествование отличившихся в боях. В торжественной обстановке вручались ордена Красного Знамени лучшим из лучших героям-конармейцам. Среди награжденных были командир эскадрона П. Н. Мазур, боец Федор Неглядов, командир полка Т. Т. Шапкин, комиссар бригады К. С. Свиридов, командир артиллерийского дивизиона Д. 3. Коломиец, боец Евграф Маринин, командир взвода Иван Бойченко и многие другие.

Два дня - 9 и 10 августа - в Вербе стояла непривычная тишина. Большинство работников полештарма выехали в дивизии. По моему указанию они уточняли численный и боевой состав частей, проверяли ход и качество ремонта вооружения и обозов - вообще подготовку к предстоящему наступлению. Армейские разведчики выехали на передний край, чтобы уточнить линию соприкосновения с неприятелем, попытаться выяснить группировку польских войск.