Иван Жидков - Однажды в России, или Z cesku – z laskou

– Вы говорите, что вам не нравится то, что говорит Стрепетов, ваш подчиненный. Понравится ли господину Фурсенко то, что вы называете его планы ненормальными?

– Не понравится.

– Как Владимир Боровичка воспринимает всю эту ситуацию? Он вас поддерживает?

– Я Владимира три раза захоронил (некоторое недоумение среди присутствующих – прим. ред.) По-русски – спас. Как он может еще это воспринимать? Когда я закончил в «Богемиансе», он решил, что он может работать как главный тренер. «Богемианс» сразу развалился. Не выиграл ни одной игры. И когда я ему позвонил и пригласил сюда, он мне сказал: «Ты меня четвертый раз спас…

Вся беседа была опубликована на страницах «Спорт День За Днем», но даже из этого отрывка беседы видно, насколько взвинчен был тренер и насколько тяжело он переживал свои последние дни в «Зените». Мы вышли из редакции, и лицо Властимила не выражало особого восторга.

– Знаешь, я доволен лишь тем, что поговорил с этими людьми. Они не заслужили того, что происходит с командой, никто с ними больше, думаю, общаться не будет.

Потом появились версии, что Петржела, дескать, пытался этой встрече с болельщиками спасти себя на посту главного тренера. Но когда мы ехали обратно на базу, я предупредил его, что с ним хочет встретиться один важный чиновник, болельщик «Зенита», чтобы сказать тренеру пару каких-то важных слов и может быть даже помочь чем-то. Власта устало махнул рукой:

– Чем помочь? В корне изменить ситуацию? Это все равно, что дуть в задницу мертвой лошади…

Но встреча, тем не менее, состоялась. Господин, имя которого я называть не стану из чувства солидарности, всегда лояльно относившийся к Петржеле, сказал:

– Властимил, мой вам совет – не сдавайтесь. Идите, как всегда, до конца. И если вы обыграете «Спартак», вам поставят памятник и никто не сможет вас убрать.

Самое страшное заключалось в том, что обыграть «Спартак» уже не представлялось возможным…

Пожалуй, никогда в жизни во время просмотра футбольного матча я не испытывал такой боли и отчаяния, как тогда, 30 апреля. Никогда «Зенит» за те три с половиной года, что им руководил Петржела, не выглядел так жалко, безвольно и разобранно, даже при знаменитых 1:7 от «Динамо» в 2003-м году. Достаточно было взглянуть на некоторых футболистов, чтобы понять – все кончено. Нет ни страсти, ни понимания ситуации, ни уверенности в завтрашнем дне. Агония Власты передалась команде, и она ничто не смогла противопоставить «Спартаку», который с новым тренером Владимира Федотовым отчаянно доказывал якобы непригодность для клуба с традициями Александра Старкова. Те 1:4 были всеисчерпывающими, после них у тех, кто сочувствовал Петржеле, возникло чувство обиды и безнадежности. Впереди был лишь один матч с ЦСКА, на который не вышел Аршавин. И впереди был переполненный самолет, который вез Властимила Петржелу в Петербург, за расчетом…

Рассчитали Властимила своеобразным образом, однако, когда он вышел из кабинета того, кто объявлял ему волю руководства урезать выплату по контракту с абсолютно непроницаемым лицом. И если кто-то думает, что в микроавтобусе по пути домой Власта изрыгал проклятия и воздевал руки к небу, то сильно ошибается.

– Надо же, какие вещи случаются, – усмехнулся он. – Вот тебе и 3 с половиной года работы. Выкинули, как собаку. Да бог с ними, я-то от голода не умру. Унижаться не стану. Они сами себя унизили. Сослались на то, что я статьи плохие писал про них…

Спустя день прилетела Зузана и начался чудовищный по своей сложности, как с технической, так и с психологической точки зрения, сбор вещей. Как же! Был приказ покинуть Петербург в течение 3-х дней! И надо же – Петржела в этот срок уж никак не мог уложиться. Раньше чем в воскресенье не улететь было никак. А в субботу вечером возвращалась из Москвы команда, с которой ее тренеру запретили контактировать. Вдруг разложит коллектив…

Уютный офис на базе разрушался буквально на глазах. Шкаф с сувенирами, из которого какие-то нерадивые сотрудники базы однажды утащили и выпили дорогой алкоголь, стоявший для красоты, увезти с собой не было ни малейшей возможности; кучу костюмов, которые в разное время покупал себе тренер, также пришлось оставить. Все, что было дорого сердцу Властимила, он забрал с собой, все что не представляло особой психологической ценности, пошло со своеобразного бесплатного аукциона.

Власта пригласил всех, кто был на базе и показал рукой на все добро: забирайте! Люди сначала не верили, а потом некоторые из них отвернулись. Чтобы скрыть слезы…Те скромные незаметные работники клуба, которые никогда не станут миллионерами, но которые всегда честно делали свое дело, вряд ли когда-нибудь забудут тренера Властимила Петржелу. Он был внимателен к людям, с удовольствием общался и шутил с каждым, часто мог просто так отдать ненужную ему вещь, иногда просто так подкидывал небольшую, но пристойную сумму денег в качестве подарка, причем делал это так, что отказаться было невозможно, жест был непротивным, невозмутительным. Было видно, что он не покупает человека, и не дает ему подачку, а просто делает то, что ему хочется, что приятно. То же самое скажет старенькая гардеробщица в его любимом ресторане, которая крестила Петржела вслед каждый раз, когда тот уходил. Как бы ни распределялись роли во всей этой тяжелой истории, но отъезд Властимила переживал каждый, кто мало-мальски его знал или хотя бы просто несколько раз видел по телевизору. Он всегда витал где-то в облаках, но при этом был земным человеком, который позволял себе слабости, но понимал и когда их допускали другие. Петржела был одним из нас, и никто никогда не стал бы завидовать ему в том, что он – богатый человек. Ибо он был безобидно богатым, и за доброе и честное к себе отношение платил тем же. У меня есть деньги, так пусть и вам будет хорошо! Но даже если у меня сейчас есть деньги, это не значит, что на них я променяю свою свободу, самого себя – так, наверное много сформулировать Петржелы.

Как много людей любило его со стороны, и как мало оказалось тех, кто по-настоящему умел его ценить… Увы, это касается и некоторых сотрудников клуба, пусть были и обратные случаи – ему в тяжелые минуты помогали люди, от которых он меньше всего этого ждал. Что ж, это логично. You'l never walk alone, Властимил. Ты никогда не будешь один…

Разгромленный дом в Дубравах представлял собой грустное зрелище. Там где еще недавно Зузана Петржелова во время своих не слишком частых визитов в Петербург пыталась навести хоть какой-то уют в холостяцком жилье, где никогда не было в холодильнике ничего, кроме йогуртов (со льдом или в сильно охлажденном виде Власта не пил никогда и ничего – болела голова), царил кавардак, как будто дом только-только подготовили к сносу. Петржеловы оставляли много – сервизы, мебель, не собираясь мелочиться с заказами контейнеров, перевозками и прочими заморочками. Прежде чем отправиться домой к одному из сотрудников ФК «Зенит» в качестве подарка, свое прощальную роль выполнил большой телевизор – на нем Властимил впервые посмотрел прямую трансляцию матча «Зенит» без самого себя на тренерском месте.