Юрий Емельянов - Сталин. На вершине власти

С. Аллилуева писала: «Душа отлетела. Тело успокоилось, лицо побледнело и приняло свой знакомый облик; через несколько мгновений оно стало невозмутимым, спокойным и красивым. Все стояли, окаменев, в молчании, несколько минут, – не знаю сколько, – кажется, что долго». Земной путь Иосифа Джугашвили, начавшийся в маленьком домике в грузинском городе Гори 18 декабря 1878 года, подошел к концу.

По словам Аллилуевой, после смерти Сталина Берия первым покинул дачу. «Когда все было кончено, он первым выскочил в коридор и в тишине зала, где стояли все молча вокруг одра, был слышен его громкий голос, не скрывавший торжества: «Хрусталев! Машину!» Реакция других руководителей страны была иной. Она вспоминала: «Искренние слезы были в те дни у многих – я видела там в слезах и К.Е. Ворошилова, и Л.М. Кагановича, и Г.М. Маленкова, и Н.А. Булганина, и Н.С. Хрущева. Что говорить, помимо общего дела, объединявшего их с отцом, слишком велико было очарование его одаренной натуры, оно захватывало людей, увлекало, ему невозможно было сопротивляться. Это испытали и знали многие, – и те, кто теперь делает вид, что никогда этого не испытывал, и те, кто не делает подобного вида». Даже если Сталин представлял потенциальную опасность для некоторых из них, они были слишком связаны с ним и его временем, чтобы не испытывать сильнейшего потрясения, узнав, что и ему, и его эпохе наступил конец.

Потом, как писала Аллилуева, «пришли проститься прислуга, охрана. Вот где было истинное чувство, искренняя печаль. Повара, шоферы, дежурные диспетчеры из охраны, подавальщицы, садовники – все они тихо входили, подходили молча к постели и все плакали. Утирали слезы как дети, руками, рукавами, платками. Многие плакали навзрыд, и сестра давала им валерьянку, сама плача… Пришла проститься Валентина Васильевна Истомина, – Валечка, как ее все звали, – экономка, работавшая у отца на этой даче лет восемнадцать. Она грохнулась на колени возле дивана, упала головой на грудь покойнику и заплакала в голос, как в деревне. Долго она не могла остановиться, и никто не мешал ей. Все эти люди, служившие у отца, любили его. Он не был капризен в быту, – наоборот, он был непритязателен, прост и приветлив с прислугой, а если и распекал, то только «начальников» – генералов из охраны, генералов-комендантов. Прислуга же не могла пожаловаться ни на самодурство, ни на жестокость, – наоборот, часто просила у него помочь в чем-либо, и никогда не получала отказа. А Валечка – как и все они – знала о нем куда больше и видела больше, чем я, жившая далеко и отчужденно… И как вся прислуга, до последних дней своих она будет убеждена, что не было на свете человека лучше, чем мой отец. И не переубедить их всех никогда и ничем». Такие же чувства выражало в то время подавляющее большинство советских людей.

Утром 6 марта по радио зазвучала траурная музыка, время от времени прерываемая трансляцией обращения ЦК КПСС, Совета министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР «ко всем членам партии, ко всем трудящимся Советского Союза», в котором сообщалось о смерти Сталина.

Внезапная болезнь и смерть Сталина в марте 1953 года потрясла весь мир. В послании Центрального комитета Коммунистической партии Китая говорилось: «С беспримерной скорбью все члены Коммунистической партии Китая и весь китайский народ оплакивают кончину нашего наиболее почитаемого и самого дорогого учителя, самого искреннего друга – товарища Сталина». Премьер-министр Индии Джавахарлал Неру писал новому главе советского правительства: «Служба Сталина своему народу в мирное и в военное время принесла ему уникальную славу и его смерть вырвала из современного мира личность исключительных дарований и великих достижений. История России и всего мира будет носить отпечатки его усилий и достижений. Передайте, пожалуйста, мои соболезнования и соболезнования моих коллег в правительстве осиротевшей семье и народу, который он вел с таким искусством через бурю и напряженные времена». В своем личном соболезновании по поводу смерти Сталина генерал де Голль, находившийся тогда не удел, писал: «Имя Сталина навсегда останется связанным с памятью о великой борьбе, которую народы СССР, французский народ и союзные народы совместно довели до победы».

Подобных изъявлений скорби из-за рубежа было немало, но наиболее остро смерть Сталина была воспринята в нашей стране. Вряд ли за всю свою тысячелетнюю историю наша страна была свидетельницей столь массового и искреннего проявления горя, вызванного сообщением о смерти ее руководителя. В то же время история России знает немало примеров того, когда гибель верховного правителя или его свержение вызвали всеобщее ликование. Если полтора века назад в марте 1801 года знакомые и незнакомые жители России радостно сообщали друг другу весть о смерти императора, если в марте 1917 года в России ликовали по поводу свержения самодержца, то в марте 1953 года знакомые и незнакомые люди всей огромной страны не скрывали своих слез и глубокого горя, охватившего их.

Скорбь по Сталину в советской стране была велика, неподдельна и часто несдержанна в своем проявлении. Женщины, мужчины, дети плакали на улицах и в вагонах метро, в учреждениях, на фабриках и в школах. Многие устремились к Колонному залу Дома Союзов еще задолго до того, как туда было доставлено тело Сталина. Власти, отвечавшие за безопасность и охрану порядка в Москве, проявили растерянность и неспособность организовать прощание советских людей со Сталиным. Неорганизованность в направлении колонн людей, двигавшихся к Колонному залу, привела к тому, что начались давки, в которых были раненые и погибшие. Власти явно не справлялись с обеспечением порядка в столице.

Казалось, что в это время новое руководство было больше озабочено дележом портфелей, чем организацией прощания советских людей со Сталиным. Уже вечером 6 марта было объявлено о новых назначениях на высшие посты в советском руководстве. Устранение почти всех «новичков», вошедших в состав президиума ЦК КПСС после XIX съезда партии (за исключением М.З. Сабурова и М.Г. Первухина), безошибочно свидетельствовало о том, что больше всего беспокоило «ветеранов» советского руководства в последние дни жизни Сталина и в первые часы прощания народа с вождем. Из состава секретариата ЦК, избранного на XIX съезде, также были удалены «новички»: П.К. Пономаренко, Н.Г. Игнатов, Л.И. Брежнев. Зато союзник Маленкова и Берии Игнатьев был избран в состав секретариата.

Председателем Совета министров был назначен Г.М. Маленков, но он был вскоре выведен из секретариата ЦК, и стало очевидным, что его полномочия будут более ограниченны по сравнению с полномочиями И. В. Сталина. Фактическим руководителем секретариата стал Н.С. Хрущев, который на сентябрьском (1953 года) пленуме ЦК КПСС был избран на новую должность – Первого секретаря ЦК КПСС. Хотя став одним из первых заместителей председателя Совета министров и министром внутренних дел (при этом министерства внутренних дел и госбезопасности были объединены), Л.П. Берия не обрел положения, равного с Г.М. Маленковым и Н.С. Хрущевым, он стал, пожалуй, наиболее инициативным и динамичным деятелем нового президиума ЦК КПСС.