Василий Ершов - Откровения ездового пса

Палка колбасы, кило сыру или окорока - да бутылка водки -психологически для нас это все еще дорогая, не ежедневная покупка. Может, для иного россиянина бутылка водки каждый день - насущная необходимость… сколько же ему, бедному, надо воровать… О какой совести народа разговор!

А давайте все дружно - и покаемсяВосплачем о греховности своей!

Щас. Гайдары не каются, они вытаскивают нашу страну из грязи. За семенники.

А я, дожигая жалкую, украденную женой на работе канистру бензина, с тоской думаю о предстоящей заправке, где с пятисотки мне дадут сдачу только на бутылку водки. Как же много надо зарабатывать… ну, воровать, чтобы спокойно смотреть на тысячную черную бумажку как на четвертной билет!

Пока еще все цены делю на двадцать, а пора уже на тридцать. Как привыкнуть не делить в уме, а молча принимать эти цены как есть?

Ты мечтал о нормальной, не социалистической, не коммунистической жизни?

Ну - вот тебе нормальная, обычная жизнь. Бейся в ней.

Что такое низкая облачность.

В конце мая в Норильске очень часто наблюдается низкая облачность. Вернее, обычно она там целый месяц стоит, и лишь изредка наблюдается ее повышение.

Попробуй-ка принять решение на вылет при таком вот прогнозе, что никаких гарантий не дает, "фифти-фифти"… а, приняв решение, попробуй еще зайти и сесть.

Вот в такой момент повышения облачного покрова удалось нам прорваться в Норильск из Краснодара-Уфы. Давали нижний край 80 метров; зашел я и сел в автоматическом режиме, то есть, только последние 15 секунд перед касанием крутил руками после отключения автопилота. Спина сухая. Увидел в облачных разрывах землю где-то на высоте метров 70, полоса прямо перед носом. После пробега я сообщил диспетчеру старта, как положено, высоту нижнего края: "80 метров". Это на всякий случай: вдруг у заходившего следом за мной борта минимум капитана 80х1000, так чтоб его диспетчер не угнал на запасной, дал сесть тоже.

Сцепление давали 0,3 - предельно допустимое, но ветерок дул строго по полосе; я попытался по бабаевской методике протянуть машину вдоль "пупка", подведя чуть пониже и огибая перегиб полосы, но не унюхал, чуть перелетел его, и машина ощутимо коснулась, с перегрузкой 1,2. Нет, не всегда, далеко не всегда удаются мне бабаевские посадки.

Торможение на пробеге было вполне нормальное, и я успокоил встревоженного руководителя полетов, зашедшего в АДП узнать от экипажа о состоянии полосы. У него тележка, замеряющая сцепление, дала в двух местах меньше допустимого: 0,28, и парень интересовался, соврала или нет - ему ж за этот коэффициент отвечать, случись, не дай Бог, если кто-то выкатится с полосы.

Ну, соврала, соврала, успокойся. Не закрываться же по этой, случайно проскочившей цифре. Тут надо успеть побольше бортов принять, пока нижний край облачности приемлемый. Да еще пока какой-нибудь сильно честный летчик не ляпнет в эфир, что, мол, низкая облачность стала уж очень низкая. Тогда придется закрыться. Вернее - дать в метеоинформацию данные о нижнем крае, что он хуже минимума аэродрома; и пусть капитаны решают сами.

Север есть Север. В Заполярье молодых допускают летать лишь тогда, когда капитан уже наберется опыта принятия стандартных решений и укрепит нервы для принятия решений нестандартных.

Через час облачность понизилась до 30 метров. Кто знает Алыкель, тот не удивится. Место высокое, и обычная для Севера в это время низкая (80-100м) облачность, с лохматым нижним краем, часто касается земли на этом пупке. Поэтому, если в циркуляре услышишь "слоистая 120 метров", то следует заведомо ожидать в течение получаса колебания: от "пять баллов разорванно-слоистая 80" до "туман 200, вертикальная видимость 30" - то есть, до земли. А через двадцать минут опять: "10 баллов слоистая 80", потом "7 баллов 120"; а там снова, через каждые пять минут: "разорванно-слоистая 80"; "дымка 1100"; "туман 700"; "туман 200, вертикальная 30"… Клубящаяся, разлохмаченная нижняя кромка протаскиваетсятся над взлетно-посадочной полосой, цепляя ее по два-три раза за час, и тут же уносится, а через полчаса снова понижается, и снова свистопляска цифр в эфире. Норильск верен своей нелестной репутации.

И мы, летающие на Север по несколько раз в месяц, десятилетиями, постоянно и чаще чем куда-либо - не дергаемся, не нервничаем, а ждем судьбы; правда, постаравшись перед рейсом всякими правдами и неправдами заначить в баках тонны полторы керосину - на полет в зоне ожидания.

Подписали задание на Красноярск и сидели в самолете, ожидая загрузку. Нам хорошо было видно, как перед торцом полосы, на высоте 30-40 метров, вываливается из хмурой ваты серых облаков то пузатый Ил-86, то юркий "туполенок", то наш красавец Ту-154. Аэропорт спокойно работал. Как ты докажешь, на какой высоте капитан установил визуальный контакт с земными ориентирами. После пробега он докладывает нижний край: положенные "70 метров". Ну, сел же, значит, и правда, видел землю.

На глазах появилась дымочка; узкая полоска света между кромкой облаков и горизонтов размылась, потускнела, посерела - и вот уже видно только вблизи, как будто запотели стекла, и вот уже туманчик… туман идет стеной!

Через пять минут туман стеной уже унесло, узкая полоска света прояснялась на глазах, и над торцом нижний край приподнялся метров до тридцати. По радиостанции слышно было, что на кругу два борта, заходят один за другим. Диспетчер давал борту, висящему на глиссаде, удаление: 2000, 1000, 500 - никого не видно… а ведь у него на удалении 500 высота должна быть 30…

Вдруг над торцом образовалось какое-то уплотнение, тень, мелькнули вроде колеса - и вновь скрылись в туманной кромке: борт ушел на второй круг. Не выдержали нервы. По радио слышно было номер борта: 85600 с хвостиком - "эмка"; а "эмки" только у москвичей…

За ним заходил другой борт; снова: удаление 2000, 1000, 500… тишина, секунды - и вывалился прямо над торцом, чуть с перелетом, по продолженной глиссаде, сел, молодец. Доложил посадку и дал нижний край… 60 метров! Это в Норильске-то, где минимум 70х900! Талона не жалко, что ли… эх, ошибся в запарке. Ну, тут уж, когда прибежит капитан на вышку, диспетчера решат, что с ним делать.

Ага, опомнился, дал поправку: "Конечно же, семьдесят! Семьдесят нижний край!" Все облегченно вздохнули: ясное дело - напряжение, сложная посадка, тут любой ошибется… в конце-то пробега уже. А раз сел - победителей не судят. Ну, а москвича тут же угнали на запасной. "Не умешь кой-где ушам шевелить - не фиг лезти" - как говорят у нас в Сибири. Норильские диспетчера хорошо разбираются, кто "умет ушам шевелить", а кто нет. Красноярским капитанам доверяют, их пофамильно знают. Да и москвичей тоже, кто туда давно летает.

Казалось, с чего бы это восхищаться "нарушениями" минимума мне, профессионалу, который как никто другой должен… и пр.