Анатолий Барбакару - Я – шулер

В любом случае... Черт возьми, мне приходилось напрягаться, чтобы вычислить, на чем меня «имеет» этот детеныш.

«Случайно» уронив карту, нагнулся за ней и украдкой глянул себе за спину. Дверь во вторую комнату номера была прикрыта не плотно, и темная щель вызвала подозрение.

Я стал собранней, поднимая карты со стола, теперь располагал их в руке так, как этого требовал бы поединок с профессионалом. Второй рукой делал окошко и даже сам видел их только под определенным углом и только одним глазом.

Это не помогло. Девчонка по-прежнему знала мои карты.

Но она не могла их знать... На столе не было ни одного отражающего предмета. И полировки не было.

И главное... Надежный метод определения того, что соперник пользуется крапленой колодой (отслеживание, куда направлен взгляд), ничего не дал. Соперник, словно издеваясь, пялился исключительно либо в свои карты, либо мне в глаза.

Ни на «рубашку» в момент сдачи, ни мне за спину. Только в глаза.

Как я ни напрягался... Напряжение ничего не дало.

Реального объяснения происходящему не находил. Оставалась мистика. Как всякий шулер, к потусторонним толкованиям я всегда относился уважительно. Прошлый опыт научил уважению. Черт его знает. С таким разрезом глаз... Может, в этом весь фокус? Вот тебе и отсутствие генов.

Если так... Остается только взгрустнуть о том, что эту юную колдунью не отдали мне на стажировку лет десять назад. Хотя сколько ей тогда было: годков пять?.. Шахматисты начинают и раньше.

Я спохватился, отмахнулся от мысли-наваждения. Ясновидение соперницы явно имело более внятное объяснение. Может, и впрямь изотопы?

Как бы там ни было, мне приходилось признать себя... пусть и не проигравшим, но и не выигравшим. И странно, но я не считал себя задетым, облажавшимся. Против меня явно использовали трюк весомый. И я понял, что он имеет место. К тому же вышел из ситуации с достоинством. Отбросив карты, заметил не девчонке – Севе:

– Молодцы. Но...

И Сева, и Ма, и даже Иннокентий были само внимание.

– Это может не пройти. Если вычислят, подстрахуются, смогут помешать. Что она тогда будет делать?..

Сева несколько секунд вдумчиво смотрел на меня. Потом вдруг кивнул:

– Поэтому я и обратился к вам. Если бы к этому добавить нюансы...

Теперь кивнул я. Снисходительно:

– Хорошо бы. Погоняла бы нашего брата-афериста.

– Беретесь?

– Нет.

Возникла долгая пауза. В течение нее я разглядывал девчонку. То ли покорное, то ли виноватое выражение на ее лице. Думал: «Где вас, ребятки, носило раньше».

В нынешней моей жизни для предложенной экзотики места не было. Я знал это точно. И чувствовал примерно то же, что алкоголик, который вечером «зашился», а наутро обнаружил, что из его кухонного крана течет чистый «Абсолют».

От ностальгии отвлек меня Сева.

Я перевел на него взгляд и встряхнулся. Изумился. Этот хозяин жизни пребывал явно не в своей тарелке. Кажется, даже покусывал щеку изнутри.

– Я так понимаю, дело не в оплате? – понял он.

Я улыбнулся.

Он спросил:

– Есть конкретная причина?

– Да не нужен я вам, – попытался утешить его я. – Ма – умница. Готовый игрок. Я же ее не обыграл.

– Ты ее сосчитал, – вдруг перейдя на «ты», сказал Сева. – Значит, может сосчитать и другой. Нужна – гарантия.

Я развел руками: ничем не могу помочь.

Он вновь покусал щеку. Смотрел на меня исподлобья, не враждебно. Похоже, прикидывал, чем может взять меня. Зачем-то ему был нужен именно я. Или он просто закапризничал. Решил заполучить меня, как, должно быть, получал все в этой жизни.

Мне его стало почти жаль. И я не сомневался, что отвязаться от него будет непросто.

Но я ошибся. Сева вдруг взглянул на девчонку. Ненадолго, но пристально. И тут же что-то изменилось в нем. Он тут же сдался. Словно четко понял, что заполучить меня не удастся. Улыбнулся улыбкой гюрзы. Достал визитку. Отдавая ее, сообщил:

– Если надумаете, позвоните. Это телефон моего представителя в Киеве. – И тут же протянул руку, давая понять, что и так спалил на меня уйму драгоценного времени.

– Пока, – сказал я сосредоточенно разглядывающей меня девчонке. Кивнул и Иннокентию.

И вышел.

Выходя из гостиницы, нес в душе осадок неудовлетворенности. То ли от собственного поведения, то ли от поведения людей, которые, предлагая мне соучастие в сомнительном проекте, открыли явно меньше, чем я хотел бы.

С другой стороны: чего ради им было открывать мне все? До моего согласия. Но я не сомневался, и в случае согласия ни черта бы мне не открыли. Разве что прожиточный минимум информации.

Неприятное чувство, когда тебя держат за «болванчика» в преферансе.

С ним, с этим неприятным чувством, я сел в машину, с ним отъехал от гостиницы. Ведомый им, сделав круг, вернулся, припарковал свою «БМВ» за углом здания, расположенного напротив «Красной». Через проходной угловой двор прошел к нужному мне подъезду. Поднялся на второй этаж. Аккуратно вынул осколок разбитого камнем запыленного стекла из рамы лестничного пролета. Сквозь отверстие выискал взглядом окна апартаментов. В зале шторы были по-прежнему разведены.

Что, кого рассчитывал увидеть?

Вряд ли и сам я смог бы ответить на этот вопрос.

Но увидел...

Сначала долго наблюдал вышагивающего от окна в глубь номера и обратно хозяина Севу. Похоже, он что-то излагал в движении. Кому – видно не было. Понятно, что или Иннокентию, или девчонке. Или им обоим.

У меня уже прилично устали глаза от напряжения. От опасения хотя бы моргнуть, пропустить нечто важное. Я уже собирался ненадолго отвлечься, передохнуть, когда... увидел человека, вошедшего в поле зрения в сумеречной глубине номера. Я узнал его не сразу. Еще бы, столько лет не видел. Да и видел-то всего два раза, когда гастролировал в Москве. Но все же узнал. Этим человеком был Мопс...

...Перечитал описание этого эпизода и спохватился. Что это, послесловие к написанной книге? Или предисловие к следующей?..