Коллективные сборники - Маршал Тухачевский

Это был враг опаснее Колчака. Для борьбы с тифом Михаил Николаевич мобилизовал не только военно-санитарные органы армии, но и местных врачей. Вспоминается его горячее выступление перед медиками, взятыми в плен. Михаил Николаевич страстно призывал их к исполнению врачебного и человеческого долга. Тут же он распорядился колчаковских военных врачей, фельдшеров, медицинских сестер, санитаров не считать пленными.

Вместе со мной М. Н. Тухачевский побывал в Миассе. Не страшась тифа, как не страшился пули в бою, сам обошел больных курсантов и преподавателей.

15 августа, к нашему всеобщему огорчению, Михаил Васильевич Фрунзе сдал командование Восточным фронтом. На его место назначили бывшего генерала Ольдероге. С новым командующим у Михаила Николаевича возникли серьезные разногласия.

Все, кто работал тогда рядом с Тухачевским, хорошо помнят, как тяжело переживал он это. Однако соблюдал такт и выдержку, всячески старался не уронить авторитета старшего начальника в глазах подчиненных.

Ольдероге отдавал очень противоречивые приказания. Вслед за Троцким он считал, что с Колчаком уже покончено, и, не сообразуясь с обстановкой, отводил с фронта одну часть за другой.

А Михаил Николаевич занимался подготовкой большого похода через безбрежные заснеженные просторы Сибири. Это был самый трудный и вместе с тем блестящий поход 5-й армии, в котором бойцы проявили величайший героизм, а командиры – не только личное мужество, но и умение руководить частями и подразделениями в самых сложных условиях.

С исключительной скрупулезностью, кропотливостью изучал Михаил Николаевич особенности театра военных действий. Впереди – полноводный и быстротечный Тобол. Грунтовых дорог мало, населенные пункты редки, в деревнях – казаки, крепкие сибирские кулаки. Сочувствующего Советской власти населения сравнительно немного, куда меньше, чем на Урале. В районе Петропавловска, по данным разведки, Колчак сосредоточивал свои отборные войска.

Как всегда, кабинетная работа над картами, документами, статистическими данными чередовалась у Михаила Николаевича с личными рекогносцировками. Опять и опять обращался он к истории, к походу в Сибирь Ермака Тимофеича.

На время я был отозван с учебной работы, переведен в полевой штаб командарма и тоже принимал посильное участие в подготовке предстоящих операций.

Петропавловская операция и бои на реке Тобол кратко описаны самим М. Н. Тухачевским в статье «Курган – Омск». [28]

Форсировав Тобол, части 5-й армии начали успешное продвижение к Петропавловску. Но в это же время, 3 сентября, перешли в наступление и колчаковцы. Разгорелись встречные бои с переменным успехом. А Ольдероге настойчиво требовал вывода все новых и новых частей в резерв для последующей отправки на Южный фронт.

Михаил Николаевич счел за благо отмолчаться. Тогда все громы и молнии обрушились на начальника штарма Я. К. Ивашева. Но тому отговориться было легче: не могу, мол, поймать командарма, разъезжающего по боевым участкам.

Не желая нести напрасных потерь, Тухачевский приказал отвести войска за Тобол и занять оборону на западном его берегу. Это был очень разумный маневр. Измотанный противник даже не попытался форсировать реку и тоже перешел к обороне. Наступила оперативная пауза.

Михаил Николаевич использовал ее для перегруппировки сил и 14 октября вновь перешел в наступление. Однако колчаковцы и на этот раз оказали сильное сопротивление. Бои приняли затяжной и очень ожесточенный характер. Только 29 октября Петропавловск был взят нашими частями, и окончательный крах колчаковщины предрешен.

Путь от Петропавловска до Омска армия прошла походным маршем. Низкорослые, но крепкие сибирские лошаденки бодро тащили розвальни с бойцами.

Последний бой за Омск завязался в городском предместье Куломзино. С приближением Красной Армии куломзинские рабочие и железнодорожники Омского узла тоже взялись за оружие. 14 ноября 1919 года Омск стал советским. С Колчаком было покончено.

ВЦИК высоко оценил подвиг 5-й армии и ее командующего. Армия была дважды награждена Красным знаменем, а Михаил Николаевич – Почетным революционным золотым оружием (шашкой).

Начальник академии

Осенью 1921 года, после подавления бандитского восстания на левом берегу нижней Волги, я сдал командование 1-й Сибирской кавалерийской дивизией и отправился в Москву.

Наконец, думалось мне, можно будет осуществить давнюю мечту – поступить учиться в Военную академию РККА. К этому времени у меня накопился уже некоторый опыт штабной и командной работы, появилось влечение к военно-педагогической и научно-исследовательской деятельности. Последнее разбудил во мне Михаил Николаевич Тухачевский, назначив инспектором военно-учебного дела.

Приехав в Москву, к великой радости узнал, что начальником академии является не кто иной, как мой бывший командарм. Не мешкая, отправился на Воздвиженку, где в роскошном особняке, некогда принадлежавшем московскому клубу «Императорского охотничьего общества», помещалась тогда еще единственная Академия Рабоче-Крестьянской Красной Армии.

Особняк стоял в глубине просторного двора. На улицу выходили одноэтажные флигели. Прежде здесь жил с семьями обслуживающий персонал клуба. Теперь, в одном из этих флигелей была квартира Михаила Николаевича, а рядом разместился комиссар академии Л. Ф. Печерский. Я явился к Михаилу Николаевичу прямо на квартиру. Мы не виделись с декабря 1919 года, и встреча была очень радостной. Вспоминали Восточный фронт, 1-ю Революционную армию. Михаил Николаевич, как всегда, был приветлив, доброжелателен, бодр. На нем привычная синяя гимнастерка-косоворотка из «трофейного» сукна, сшитая еще в Симбирске.

Разговор незаметно подошел к цели моего приезда в Москву. Я рассказал о своем желании учиться в академии. Михаил Николаевич выслушал меня молча, опустив глаза. Я уже знал – это верный признак несогласия. Тухачевский всегда испытывал неловкость, отказывая кому-либо в просьбе. Он словно бы долго подыскивал слова, намереваясь переубедить просителя. Так случилось и на этот раз.

– Если вам так уж хочется учиться, – после паузы сказал он, – можете посещать лекции на правах вольнослушателя. Но я осмелюсь вам предложить должность начальника военно-научного отдела академии…

Я ожидал чего угодно, но только не такого предложения. Какой из меня начальник научного отдела, когда кругом профессора старой николаевской академии?!

Стал горячо возражать, говорил, что мне недостает теоретических знаний, что я не силен в военной науке.

– А военная наука еще не создана, – перебил меня Михаил Николаевич. – Та военная наука, которая нужна Красной Армии. Военно-научному отделу как раз и предстоит заняться этим. Он должен обобщить опыт гражданской войны и на его основе развивать военную теорию, необходимую нашей армии. К сожалению, пока что этот опыт в академии не анализируется и зачастую далее сознательно игнорируется старыми генералами.