Михаил Бурцев - Прозрение

Дорога на 2-й Белорусский фронт лежала через Майданек, где мы сделали остановку. Отступая, фашисты не успели уничтожить эту "фабрику смерти", и в воздухе еще явственно Ощущалась гарь. Впрочем, это была даже не фабрика, а скорее целый городок, в котором гитлеровцы занимались человекоистреблением. Словно бы в насмешку над миллионами людей, согнанных в этот огромный лагерь смерти, бараки, где они проводили тяжкие ночи в ожидании своей участи, были окрашены в радужный зеленый цвет, с которым гармонировали аккуратно разбитые клумбы и цветники. Издевательская идиллия! Когда мы вошли в ворога, у меня возникло чувство, будто я попал в западню, из которой нельзя выбраться. Узников в концлагере уже не было. Но горы мужских, женских и детских сапог, ботинок, туфель и тапочек, кучи женских волос, ящики с выбитыми у людей зубами, с которых сняты золотые коронки, - все это ошеломляло! На глазах своих товарищей я видел слезы, да и сам давился ими. Нестерпимо захотелось схватить автомат и броситься на врага, в атаку...

На 2-м Белорусском мы снова с головой окунулись в работу. Подготовка спецпропагандистов к операции здесь была в разгаре. Огорчало одно: отделение по работе среди населения Польши и фронтовая газета на польском языке находились как бы в отрыве от отдела спецпропаганды политуправления, действовали разобщенно от него. Иначе говоря, отдел не представлял собой единого целого.

Объяснялось это главным образом тем, что начальник отдела подполковник Миней Демьянович Забаштанский, отличавшийся многими достоинствами, в связи с чем его и выдвинули на этот пост из армейского отделения, был еще новичком в политуправлении. Упущения, которые были выявлены, он постарался устранить сразу же. Да эти упущения, кстати сказать, не могли заслонить в наших глазах того размаха в подготовке к наступлению, который не без удовлетворения демонстрировал нам начальник политуправления фронта генерал-майор А. Д. Окороков. Политработник с высшим партийным и философским образованием, огромным опытом руководящей работы, Андрей Дмитриевич знал толк и понимал тонкости политработы среди войск и населения противника. Этим тонкостям он учил и подчиненных. Характерно, что на служебных совещаниях, связанных с подготовкой к новому наступлению, 294 офицера внесли предложения, как лучше использовать оружие спецпропаганды в предстоящих боях. Эти предложения политуправление взяло на учет и обобщило, по ним были приняты соответствующие решения. Для начальника политуправления не существовало мелочей. Ему было важно, чтобы в полной боевой готовности находились все 10 мощных и все 47 окопных громкоговорящих установок, даже те из них, которых теперь не было под рукой - они вели агитпередачи в городах и селах освобожденной части Польши; чтобы походные типографии могли выпускать издания на немецком и польском языках; чтобы загодя, впрок, был заготовлен запас листовок, проекты ультиматумов и приказов командующего фронтом на случай окружения вражеских войск, программы агитпередач; чтобы были подготовлены антифашисты, парламентеры и агитаторы для перехода в нужный момент через линию фронта...

Такая готовность к предстоящим боям, несомненно, была и заслугой начальника отдела М. Д. Забаштанского, начальника РИО капитана В. Г. Мулина, сотрудницы отдела старшего лейтенанта Н. М. Макаровой, которая начинала службу у нас, в седьмом отделе ГлавПУ РККА, и где ее с благодарностью вспоминали, С. В. Непочеловича - боевого пропагандиста, прошедшего путь от диктора "звуковки" в боях под Юхновом, где он получил первую награду - орден Красной Звезды, до старшего инструктора седьмого отдела политуправления фронта.

Из начальников армейских отделений спецпропаганды хотелось бы назвать майора Н. И. Мельникова, много сделавшего для подготовки к операции. Кстати, Николая Ивановича я знал с 1941 года. Помнится, еще до войны рекомендовал его на политработу в седьмой отдел политуправления Ленинградского военного округа. "Крестник" оказался на славу, и только нежелание армейского командования расстаться со столь ценным спецпропагандистом не позволяло выдвинуть его на более высокий пост. Не скрою, я очень был рад услышать о нем как об энергичном и инициативном руководителе от командующего 65-й армией генерал-лейтенанта П. И. Батова и от члена Военного совета генерал-майора Н. А. Радецкого.

Срок нашей командировки истекал. Оставалось подвести итоги, скоординировать работу спецпропагандистов всех трех фронтов. И вот в Люблине собрались начальники отделов спецпропаганды политуправлений, начальники РИО и антифашистских школ, начальники отделений по работе среди населения и редакторы фронтовых газет, издававшихся на польском языке. Мы проинформировали участников совещания о результатах проверки, при этом не только говорили о недостатках, но и постарались, насколько это было возможно, раскрыть положительный опыт ведения спецпропаганды. Главное внимание, естественно, обращалось на повышение ее эффективности.

В политработе среди войск противника основные усилия сосредоточивались на том, чтобы рассеивать у немецких солдат и офицеров иллюзии относительно неприступности их Восточного оборонительного вала, "грозного фольксштурма" и "убийственного нового чудо-оружия", показывать на примерах, фактах и цифрах, как в ходе боев и сражений рушатся эти "валы" и "крепости", подсказывать немцам единственно возможный для них выход: прекращать сопротивление, сдаваться в плен, капитулировать. Пропаганду, связанную с непосредственным обеспечением боевой деятельности войск, рекомендовалось увязывать с разоблачением нацизма и гитлеризма. Как и прежде, политорганы должны были оказывать всемерную помощь и содействие антифашистской пропаганде, которую развернули в немецких войсках представители и уполномоченные НКСГ и СНО и их многочисленный актив из пленных. Мы высказали советы и рекомендации по работе среди местного населения. Теперь, когда Красная Армия стояла на подступах к Германии, эта проблема приобретала особое значение. Она, эта проблема, волновала всех командиров, политработников и конечно же спецпропагандистов. Вот почему они с благодарностью встретили наши советы, а также сообщение о том, что в Москве открылись трехмесячные курсы переподготовки пропагандистов для ведения этой специфической политработы.

Мы уезжали в Москву с сознанием того, что наша командировка, по свидетельству товарищей, оказала им полезную и действенную помощь.

Глава шестая.

Победа!

Борьба за капитуляцию крепостей

Боеспособность вермахта к 1945 году резко ослабла, но он по-прежнему оставался покорным орудием гитлеровской клики и был способен к сопротивлению, тем более что ширина советско-германского фронта теперь сократилась наполовину. Процесс разложения немецких частей сдерживался репрессиями. По имевшимся у нас данным, к этому времени свыше 130 тысяч немецких солдат и офицеров были осуждены за дезертирство с поля боя.