Игорь Муромов - 100 великих любовников

Все революционные увещевания о свободе любви в противовес буржуазно-мещанской семье, очень модные в ту пору, на практике оборачивались человеческими трагедиями.

Владимир Владимирович сходил с ума от мысли о том, что любимая им женщина может принадлежать еще кому-либо:

Он писал ей это в 1916 году, в знаменитом стихотворении «Лиличка! Вместо письма». Кажется, ни один русский поэт не писал женщине такие страстные и обожающие строки, как Маяковский своей Лиле.

Да, он переживал, ревновал, устраивал сцены. А вот у супругов Бриков, судя по воспоминаниям, не возникало ссор на почве ревности. Маяковский, несомненно, нужен был Брикам в это неспокойное время. Он помогал выжить – пролетарский поэт, партиец с 1908 года, глава ЛЕФа. Ося Брик между тем, стал теоретиком ЛЕФа и теоретиком пролетарского искусства. Иначе как бы они выжили? Маяковский был «прикрытием», пролетарским знаменем в квартире мелкобуржуазных Бриков, да к тому же еще и неплохим материальным подспорьем. Ведь в письмах к Лиле Брик поэт постоянно напоминает, чтобы она зашла в то или иное издательство или газету за его гонораром, и в письмах из-за границы он спрашивает, нужны ли ей деньги и что еще купить? Впрочем, и Брики немало сделали для поэта. Лиля вдохновляла его на творчество. Ося издавал его стихи и поэмы, пропагандировал их, подводил теоретическую базу под «футуризм». Брики ввели Маяковского в круг культурной элиты того времени, но любовь Маяковского к Лиле была слишком уж всерьез, слишком громадной, слишком требовательной и… собственнической. «Володя такой скучный, – жаловалась Лиля Юрьевна. – Он даже устраивает сцены ревности». Он не мог «подать» свои чувства с той степенью легкости и изящества, которые приняты среди воспитанных и интеллигентных людей.

26 октября 1921 года Маяковский писал:

«Дорогой мой милый мой любимый мой обожаемый мой Лисик! Курьерам письма приходится сдавать распечатанными поэтому ужасно неприятно чтоб посторонние читали что-нибудь нежное. Пользуюсь Винокуровской оказией что б написать тебе настоящее письмо. Я скучаю, я тоскую по тебе – но как – я места себе не нахожу (сегодня особенно!) и думаю только о тебе. Я никуда не хожу, я слоняюсь из угла в угол, смотрю в твой пустой шкаф – целую твои карточки и твои кисячие подписи. Реву часто, реву и сейчас. Мне так – так не хочется чтоб ты меня забыла! Ничего не может быть тоскливее жизни без тебя. Не забывай меня, я тебя люблю в миллион раз больше чем все остальные взятые вместе. Мне никого не интересно видеть ни с кем не хочется говорить кроме тебя. Радостнейший день в моей жизни будет – твой приезд. Люби меня детанька. Береги себя детик отдыхай – напиши не нужно ли чего? Целую Целую Целую Целую Целую Целую Целую Целую Целую Целую Целую Целую Целую Целую Целую и Целую Твой 26/Х 21 г.

Если ты ничего не будешь писать О СЕБЕ я с ума сойду.

Не забывай Люби.

Шлю тебе немного на духи.

Кисит пришли сюда какие-нибудь свои вещицы (духи или что-нибудь) хочется думать каждый день что ты приедешь глядя на вещицы.

Целую. Целую Твой

(Орфография и пунктуация – В. Маяковского).

Лиля от его любви просто уставала, а он это чувствовал и униженно просил прощения за свою неуемность, но его мольбы и заклинания не могли вернуть ее любовь. В 1922 году у Лили начался новый роман, и, хотя поэт еще любил ее, ему пришлось смириться, хотя бы внешне, с ее непостоянством, и отношения стали ровнее. 1924 год был переломным в развитии их отношений. Сохранилась записка от Лили Брик к Маяковскому, в которой она заявила, что не испытывает больше прежних чувств к нему, прибавив: «Мне кажется, что и ты любишь меня много меньше и очень мучаться не будешь».

Осенью 1924 года Маяковский уехал в Париж. Прожив неделю во французской столице, Маяковский написал Брик письмо. Он по-прежнему любит Лилю и безмерно страдает. После возвращения из Америки в 1925 году отношения между ними окончательно перешли в новую фазу. «Характер наших отношений изменился», – писала Брик. Это позволило в 1926 году снова поселиться втроем, на квартире в Гендриковском переулке.

Осенью 1928 года Маяковский опять уехал в Париж. Помимо чисто литературных дел, поездка имела и другую цель. 20 октября он поехал в Ниццу, где отдыхала его русско-американская подруга Элли Джонс с дочкой, которую он признавал своей. Судя по письмам Элли Джонс, встреча в Ницце была неудачной; уже 25 октября он вернулся в Париж.

Осенью 1928 года Маяковский скучал в Париже. Эльза Триоле, сестра Лили Брик, будущая жена Луи Арагона, познакомила его с молодой русской, приехавшей в Париж в 1925 году, Татьяной Яковлевой, которая могла бы отвлечь его от мрачных мыслей, и ей это вполне удалось. Татьяна Яковлева вспоминала, что Маяковский сразу очаровал ее. А он был потрясен тем, что она знала наизусть множество его стихов. «Правда, я не очень-то верю, что Маяковский влюбился из-за стихов, – говорила позже Яковлева, – просто я была очень красивая, я привыкла, что влюбляются. Конечно же, ему было интересно говорить с русской. К тому же я очень дружила в ту пору с Арагоном, считала его лучшим поэтом времени…»

В феврале 1929 года Маяковский вернулся в Париж и пробыл во Франции шесть недель. Они много времени проводили вместе, но редко оставались наедине. У него был удивительный талант ухаживать, признавалась Татьяна позднее. Цветы, разговоры о поэзии, стояние под окнами… А вот что она писала о Маяковском своей матери: «Я видела его ежедневно и очень с ним подружилась. Если я когда-либо хорошо относилась к моим поклонникам, то это к нему, в большой доле из-за его таланта. Но еще больше из-за изумительного и буквально трогательного ко мне отношения. (…) Это первый человек, сумевший оставить в душе моей след». Художник В.И. Шухаев свидетельствовал: «Маяковский производил впечатление тихого влюбленного. Татьяна восхищалась и явно любовалась им, гордилась его талантом».

Когда у поэта кончилась виза и надо было возвращаться в Россию, он пытался уговорить Татьяну выйти за него замуж. Она попросила дать ей время на раздумье. Поэт писал в одном из двух знаменитых стихотворений, посвященных Татьяне Яковлевой:

Лиле Брик эти стихи не понравились. Кое-кто считает, что по воле Бриков Маяковского не выпустили за границу, когда он собрался за Татьяной. Яковлева же вспоминает, что перед смертью Лиля Брик написала ей письмо, в котором призналась, что перебила все в доме, когда прочитала стихи Володи «Письмо Татьяне Яковлевой». Она не хотела жить с ним и любить его, но хотела всю жизнь его мучить и оставаться его единственной Музой. Трудно сейчас сказать, правда ли, что Брики были повинны в том, что Маяковский не смог выехать в Париж, чтобы жениться на Татьяне Яковлевой. Доподлинно лишь известно то, что после отъезда Маяковского за Татьяной начал ухаживать бретонский граф дю Плесси. Вся семья Яковлевой была рада этому знакомству, и она без долгих колебаний согласилась выйти за него замуж.