Мартин Гарднер - Обман и чудачества под видом науки

Но есть антиэнштейновщина другого пошиба. Подобно ниспровергателям Ньютона и Дарвина её авторы обладают характером скверным, а умом скудным. Несмотря на все возможности, в критикуемом материале не разобрались. Даже если когда-нибудь признают ошибочность Эйнштейна, до уровня научной дискуссии такая критика не поднимется. Нынешняя физика сближает теорию относительности (в принципе эквивалентности, например) с опытом и здравым смыслом, а слепые эйнштейноборцы так и останутся не уместнее Холлов с Бэтелями.

Напрасно тужится французский «физик» Георгий де Ботэза в недавнем образчике антирелятивистского жанра “Back to Newton”. Издано в Америке в 1936 году — за считанные лета до смерти автора.

Ботэзово «строгое опровержение» теории относительности — ругань вместо аргументации. Эйнштейну не «просто кишка тонка осмыслить величие теорий Ньютона», Эйнштейну не понять даже теорий Эйнштейна. Релятивнутые учёные демонстрируют «общую физическую неграмотность, глубокую неспособность ознакомиться с предметом». Широкое признание теории относительности объяснимо «подрывом критического мышления учёных вследствие мировой войны».

Щадя читательский интерес, не стану углубляться в путаность и убожество книги. Стоит лишь отметить выпад, роднящий Ботэзу с прочими противорелятивистами, — спекуляции на труде доктора Дейтона Миллера. Который в 1920-х добросовестно повторил опыт Майкельсона — Морли, получил результаты, релятивистам малоудобные.

Указанный опыт чуть ли не главнейшее экспериментальное обоснование эйнштейновщины. Было известно, что скорость источника света не влияет на скорость света. Значит, попутно земному вращению частицы света должны двигаться не с той же скоростью, что противно или перпендикулярно ему. Когда в 1887 году Майкельсон с Морли проделали измерения скоростей света в разных направлениях на земной поверхности, они удивились отсутствию разницы. Развитие естествознания пережило неожиданный поворот. В какой-то степени Эйнштейнова специальная теория относительности сослужила объяснением Майкельсонову провалу.

Но миновало сорок лет, доктор Миллер повторяет эксперимент. Получил мелкие скоростные отличия в распространении света — Эйнштейн не прав. Снова и снова положительный результат. Множество статей Миллера в различные журналы и страстная убеждённость в добротности проделанной работы до самой смерти в 1941 году.

По сей день Миллеровы опыты — загадка. Вот только Ботезоиды скрывают от читателей тысячи повторений Майкельсонова опыта и Майкельсонова результата. Каждая просвещённая нация любой страны в любое время года различными инструменами получила отрицательный результат. Весь учёный мир сошёлся в том, что локальные влияния на аппаратуру или несознательные ошибки повлияли на Миллеровы данные [18] Удивительно, насколько профессор Михайло Поляный принимает их близко к сердцу: «Опыт Д. Миллера очевидно демонстрирует ложность подведения под науку экспериментальной базы, воспроизводимой всяким желающим» (Поляный М. “From Copernicus to Einstein” // “Encounter”. — 1955. — сентябрь). Профессор забывает, что «воспроизводимость» сложного эксперимента отнюдь не означает, будто каждый экспериментатор получит предсказуемый результат. «Воспроизводимость» бывает разной степени. Всегда кто-то да неспособен осуществить опыт. .

Нередки громы на матчасть. При этом рационализируют своё непонимание, настаивают, что природа подчиняется только простым математическим закономерностям. Прекрасным примером американский химик Фома Грэйдн из Санта-Моники, Калифорния. Его New Laws for Natural Phenomena (1938) заключаются в следующем:

«Иду против подогнанной методологии, что служит многосложности… Мой подход не ласкает слух интеллигенции, занявшей передовые позиции благодаря путаности их ортодоксальных методов».

Грйэднов метод упрощения астрономии состоит в подмене всемирного тяготения всемирным отталкиванием — антиньютоновская банальщина.

“Relativity's Failure”, мимеографированный в 1947 году, приветило Фортово общество. Для которого Эйнштейнова теория тяготения меркнет в сравнении с теорией отталкивания. Но даже без гравитации планета упадёт на солнце, «стремясь к наименьшей напряжённости или минимальному времени обращения». К счастью, пихательная сила достаточна для удержания планет на их месте. Но зачем тогда телам падать на землю? «Потому что земля излучает не достаточно, чтобы они оставались на своих орбитах подальше от земной поверхности».

Конечно, Грэйдн видит себя новым Галилеем. Цитирует критическое письмо издателю от видного астронома, для которого предлагаемые упрощения если бы имели ценность, то признаны были бы давно. «Находчивость автора письма не далеко ушла от антигалилеевской риторики астронома Франческо Сицци, признание которого пришлось на момент изобретения Галилеем телескопа для открытия юпитерианских лун».

Экзотичнее Грэйдна другой фаворит Тиффани Тэйр — Георгий Франциск Джилет, автор «спиральной вселенной». О нём только и знаем, что родился в 1875 году, учился в Мичиганском университете, инженерствовал при некоторых крупных предприятиях. Зато в четырёх, изданных за личный счёт книгах проявляет всю оригинальность и остроумие.

«Эйнштейн — учёный? В голове не помещается, чтобы кто-то был ещё большей противоположностью учёности… Как для физика, скрипач неплохой».

Теория относительности — «вершина чепухи», «мозговые колики умственноотсталого ребёнка», «обострение бреда», «алфизика» и «шаманство». Как предсказано на девять лет вперёд, «релятивистская физика останется шуткой» к 1940 году.

«Эйнштейн уже похоронен и оставлен рядом с Андерсеном, братьями Гримм и кэрролловским Болванщиком».

Зато Джилет боготворит Ньютона — величайшего из гениев. Подправил его теорию — получил теорию «спиральной вселенной» и «трансньютонова Ньютона».

Что во вселенной спирального, так это предел делимости-переменности в единицах-«всемоторинках». Макромир «надвсемоторен», а мегамир «максомоторен». Также есть «краймоторинки» — «энный субплан вселенной».

«Каждая краймоторинка составляет миллионы инопланов одновременно, разделяя так его бесконечное, всеплановое движение на миллионы ограниченных планопорций движения».

В центре джилетовской физики понятие столкновения. «Всякое движение стремится к прямолинейности до своего столкновения». К столкновению движений сводится любое явление. «Помимо него вообще ничего не происходит». «Нигде во вселенной нет хоть чего-либо, кроме прямолинейного движения, столкновения, отскока и снова прямолинейного движения. Явления природы — всего лишь сборки, скачки, столкновения. Движение массоединицы сводимо ко сборке, скачку, столкновению, перескоку, перестолкновению, наконец, разборке».