Станислав Борзых - Тотальность иллюзии

И, в-четвёртых, товары обращаются в специально для данных целей устроенном месте – рынке. На самом деле как таковой площадки не существует. Разумеется, могут быть торговые ряды, магазины, молы, универсамы и прочие заведения или локации. Но они представляют собой лишь воплощение ментального пространства, в рамках которого работают описанные выше принципы.

Как и любая иная система, капитализм пытается подчинить все остальные сферы жизни человека своим законам, а также загнать все возможные акты взаимодействия между людьми в центральное для него место. Именно поэтому на рынке обнаруживаются такие связи, которые вряд ли имеют к нему хотя бы опосредованное отношение. Эта цель, конечно, достигается далеко не сразу, а с течением времени, потому что при своём возникновении структура ещё слаба и находится в маргинальном положении новичка, только претендующего на звание лидера. Однако логика в любом случае неумолима. Например, сегодня говорят о том, что воспитание детей – затратное мероприятие, хотя раньше, естественно, никто не стал бы располагать ребёнка рядом с каким-нибудь предметом потребления.

Таким образом, можно заключить, что рынок находится не вне нас, но внутри, заставляя некоторым способом глядеть на мир и, соответственно, в нём как-то действовать. Здесь мы покупаем себе всё, как нам представляется, необходимое, тут же мы продаём то, что способно показаться ценным для других, а также мечтаем о недоступном. Если импульс достаточен, то заполнение собой всего остального социального пространства неизбежно случится, как это и произошло с капитализмом.

Кроме того данная система организует жизнь человека по всему спектру его потенциальной активности. Или, что то же самое, сужает её настолько, чтобы втиснуть в собственное прокрустово ложе. И тогда мы имеем возможность наблюдать, как люди делают карьеру, копят на дом, составляют резюме, проходят курсы переподготовки, в общем, занимаются всем тем, что и составляет собой капиталистический репертуар действий.

В литературе, посвящённой рассматриваемой системе, часто можно встретить сентенции об отложенном удовольствии и трудовой аскезе. Не пытаясь оспаривать некоторые добродетели капитализма, я, тем не менее, замечу, что любая структура естественным образом будет поощрять одни и порицать другие паттерны поведения. К тому же, кто это сказал, что быть экономным и постоянно работать – это хорошо? Это замечательно только на рынке, во всех прочих местах это нередко даже губительно.

Теперь же нам необходимо перейти к вопросу о различиях между капитализмом в его нынешнем виде и тем, что я описал. Прежде всего, нужно указать на то, что в большей части сущностных качеств они сходны друг с другом до сих пор. Люди также стремятся покупать ненужные им вещи, для чего работают как проклятые. Но есть и важные новшества в том, как сегодня функционирует система.

Во-первых, вследствие своего экспансионистского характера, капитализм нынче достиг пределов своего распространения. Дальше двигаться некуда. Нет больше свободных и незанятых пространств – все уже либо покорены, либо оставлены за ненадобностью и практической бесполезностью. Отчасти, для того чтобы компенсировать утрату скоростей, система пытается создавать рынки на пустом месте. В качестве яркой иллюстрации может быть приведена торговля деривативами, но есть и иные, столь же надуманные мероприятия, хотя представляю, как будут злы на меня их адепты.

Это же касается и новшеств, что было вскользь отмечено выше. Для многих уже давно не является секретом тот факт, что товары, располагающиеся в одной нише, сегодня ничем, кроме бренда, друг от друга не отличаются. Гонка, следовательно, перемещается на уровень, скорее, обёртки, чем содержания. Я не хочу тут утверждать, что созидательный пыл капитализма иссяк, но, по крайней мере, для последнего времени это так.

Неразличимость вообще является отличительной чертой нынешнего состояния системы. Конкуренция, в том виде, в котором она была внедрена в сознание людей на первых этапах функционирования капитализма, сегодня малопрактична. В том смысле, что структура не способна создать такое количество ниш и подкатегорий, которое бы было в состоянии включить в себя всех желающих. Отсюда стремление не быть, а казаться. Достаточно произвести видимость разнообразия, а не его само, с тем, чтобы всё продолжало работать. Самое забавное состоит в том, что люди, похоже, верят привычным догматам о творческой силе и новаторском духе, не замечая при этом, что подлинных отличий почти не осталось.

Это подводит нас к следующей особенности современного положения. Во-вторых, капитализм потерял, по сути, свои местные черты. И если раньше можно было на полном серьёзе говорить о, скажем, европейском и американском стиле ведения дел, то теперь это почти бессмысленно. Несмотря на то, что я не включил в эту главу раздела о глобализации по соображениям, скорее, практического характера, она играет крайне важную роль в том, как сегодня выглядит мир.

Глобализация по самой своей природе имеет универсальные претензии на всеохватность. Конечно, отчасти капитализм и создаёт её и ею отныне руководствуется, но проблема состоит в другом. Распространяя по свету одинаковые способы производства, распределения и потребления она выравнивает рынки и создаёт единое поле для всех заинтересованных сторон.

Много слов – и хвалебных, и осуждающих – сказано в отношении сетей быстрого питания, но все они хорошо показывают, что происходит в реальности. Неважно, где вы находитесь, какой у вас статус или, скажем, сколько вы весите, существенно лишь то, чтобы у вас хватило наличности для оплаты соответствующего продукта, который всюду одинаков. Не стоит обольщаться по поводу того, что подобные гиганты пищевой индустрии пытаются подладиться под вкусы и запросы местных гастрономических предпочтений, это только видимость, тем более весьма поверхностная.

На глубинных уровнях заметна явная тенденция к гомогенизации и тотальному выравниванию всех потребителей Земли. Можно, разумеется, не соглашаться с тем, что наступил конец истории, но предположение объективно срабатывает тогда, когда мы смотрим на жителей планеты и стараемся сравнить их между собой. Тот начальный импульс желания обладать тем же, что уже имеет сосед, развернулся в глобальном масштабе.

Мне лично хотелось бы верить в то, что глобализация позволит – а она способна на это – быть каждому уникальным, но в том-то и дело, что она обладает открытым концом, и пока осуществляется вариант полного и всеохватного тождества. Сейчас ещё ничего не завершено, но сам по себе капитализм является весьма узкой системой, с прозрачными и достижимыми целями, и именно он выступает главной опасностью для тех, кто противится универсализации, у которой, между прочим, имеются и положительные стороны. Как бы там ни было, но движение в пользу выравнивания очевидно. Опять же воздержусь от оценок, но замечу лишь то, что нынешнее разнообразие, скорее, мнимое, чем явное, более поверхностное, чем глубинное.