Александра Альтман - Интеллектуальная беллетристика

Британский писатель Йен Уотсон часто упоминается в прессе как близкий друг и единомышленник «великого и ужасного» Стэнли Кубрика и как автор сценария к спилберговскому «Искусственному разуму». Но у себя на родине Уотсон вообще фигура очень резонансная. Вокруг книг этого автора постоянно возникают дискуссии об антропологии, генетике, евгенике, клонировании, лингвистическом программировании и тому подобных вещах. Но познакомившись с его произведениями, большинство читателей очень удивляются, не найдя там ничего подобного. Действительно, книги Уотсона не похожи ни на научные трактаты, ни на апокалиптические пророчества.

На первый взгляд не похожи.

Не зря Уотсон еще двадцать лет назад заработал себе в литературных кругах прозвище «синтезатор идей». Его часто сравнивают с Уэллсом за изобретательность и те упрямство и нетерпеливость, с которыми Уотсон старается донести свои идеи до самых разных читателей. Именно за легкость, демократичность и «читабельность» его прозу можно смело назвать беллетристикой. Писатель не подавляет начитанностью и эрудицией (о которых, кстати, ходят легенды), не стремится специально запутать читателя. В его книги не нужно долго вчитываться, продираясь сквозь термины, сложную лексику и туманные намеки. Обычно на первых же страницах Уотсон дает «условия задачи», ставит основную часть проблемных вопросов. Он как бы стремится поставить читателей различного уровня в максимально равные условия. А вот дальше начинается… В противоположность легкости подачи, содержание книг Уотсона требует определенных интеллектуальных усилий. Именно не знаний, а желания думать над романом, анализировать. В противном случае книги этого британского автора покажутся не более чем забавными «фантастическими» историйками, что тоже, может, и неплохо, но явно не тянет на «одного из лучших научных фантастов современности». А именно так оценивают творческий вклад Йена Уотсона многие исследователи, критики да и просто любители качественной литературы.

Новаторство писателя проявляется в том, что, взяв типичные для НФ литературные «ингредиенты», он умеет, во-первых, сочетать их в самых неожиданных комбинациях, а во-вторых, стремится всегда продумать то или иное явление на много шагов вперед, проиграть возможные варианты развития событий, вероятные последствия и побочные эффекты. Время от времени Уотсона обвиняют в снобизме, в том, что его книги заумны и оторваны от действительности, но, пожалуй, это тот случай, когда огромные тиражи и многолетняя популярность у читателей разных стран говорят сами за себя.

Для Уотсона импульсом для первых опытов в научной фантастике стало трехгодичное пребывание в Японии. Он ожидал увидеть загадочную и прекрасную Страну восходящего солнца, собрался изучать бусидо и вникать во все тонкости менталитета древнего народа, а попал в индустриальный мегаполис, в котором, казалось, сбылись все пророчества писателей середины XX века. Перенаселенные города, переизбыток транспорта, экологические проблемы, техногенный бум шокировали писателя. Уотсон логично задался вопросом, что же будет дальше? Если не одна только Япония, а вся цивилизация будет развиваться такими темпами, к чему это может привести?

Вернувшись на родину в Великобританию, Уотсон первым в консервативной британской системе высшего образования начал читать курс научной фантастики как отдельный предмет.

С наукой Уотсон обращается довольно оригинальным способом. Не признавая законов вероятности, он уверен, что возможно абсолютно все и проблема не в том, как изобрести что-нибудь, а в том, как этим «чем-нибудь» потом пользоваться. «Любая новация, любое изобретение — это всегда выход за рамки возможного. Это всегда прорыв за ту невидимую черту, которая отделяет в нашем понимании мир реального от мира сверхъестественного. У ученых и писателей такая грань несколько смещена, — писал Уотсон в одной из своих книг. — Современное общество уже практически полностью исчерпало ресурсы реального мира, мы подошли к тому моменту, когда разделительная черта должна сместиться уже в массовом сознании. Тогда мир получит новый качественный прорыв, скачок в развитии, бум новых технологий и изобретений».

А любимой темой Йена Уотсона, несомненно, является лингвистика. Еще в Оксфорде на первом же курсе он стал лучшим по английской литературе и языку. Потом получил ученую степень по английской и французской литературе XIX века, защитил диссертацию, написал несколько научных работ, много лет преподавал, получая приглашения от престижнейших высших учебных заведений всего мира. «Оксфорд дал мне глубокие знания об истории языка, семантике, психолингвистике и многом-многом другом, но, должен признать, это не имеет ничего общего с писательством». И тем не менее первых три романа Уотсона, в том числе известный российским читателям роман «Внедрение» («The Embedding»), посвящены именно лингвистическим экспериментам и их влиянию на психику человека. Уотсон излагает следующую теорию: так называемая объективная действительность существует для человека только в контексте его личного восприятия, а мировоззрение, в свою очередь, в большой степени зависит от языка, мы воспринимаем мир вербально, значит, для того, чтобы эффективно влиять на человека, на его видение мира, а в результате и на саму действительность, нужно влиять на язык. Отталкиваясь от основных постулатов идеологов нейро-лингвистического программирования, Уотсон пытался понять возможный исход таких словесных игр. Что будет, если затерянное в джунглях Африки племя, находящееся еще на доисторической стадии развития человека, скорректировать, «направить» в иное русло развития языка как такового, запрограммировать иные мотивы, ценности и понятия?..

На время отойдя от прикладной лингвистики, Уотсон пишет два потрясающих сатирических романа «Queenmagic» и «Kingmagic», где все действие происходит в мире… шахмат. И сразу совершенно новый виток — три следующих книги («Power», «Fire Worm», «Meat») — это романы-ужасы в современных вполне реальных декорациях.

Не зря первый роман Уотсона называется «Внедрение» («The Embedding») — с выходом этой книги тридцатилетний писатель тут же попал в число самых печатаемых и читаемых авторов, сразу получил несколько престижных литературных премий. Тогда же он оставил преподавательскую деятельность и решил все свое время посвящать писательству. Решение не изменилось даже несмотря на недовольство друзей и близких, которые хором пророчили Йену творческий кризис, бесконечные мытарства и чуть ли не голодную смерть. К радости читателей, Уотсон оказался упрямцем не только на страницах своих романов, но и в жизни, бросил работу и начал писать новый роман.