Владимир Бушин - Живые и мертвые классики

Нобелевский лауреат П.Л.Капица был подлинным патриотом своей родины. Еще с 1936 года он слал письма Сталину и Молотову, высказывая разного рода соображения о наших недостатках и возможных улучшениях. Так, в 1946 году он в припадке дикого лукинского ужаса послал Сталину рукопись книги Льва Гумилевского «Русские инженеры» и сопроводил письмом, где подчеркивал, что «один из главных отечественных недостатков — недооценка своих и переоценка заграничных сил. Ведь излишняя скромность — это еще больший недостаток, чем излишняя самоуверенность». Он, тринадцать лет проработавший в Англии, знал, что говорил: «Для того чтобы закрепить победу (в Отечественной войне) и поднять наше культурное влияние за рубежом, необходимо осознать наши творческие силы и возможности… Успешно мы можем это делать только когда будем верить в талант нашего инженера и ученого, когда, наконец, поймем, что творческий потенциал нашего народа не меньше, а даже больше других. Что это так, по-видимому, доказывается и тем, что за все эти столетия нас никто не сумел поглотить».

Сталин ответил: «Тов. Капица! Спасибо за Ваше хорошее письмо, я был ему очень рад… Получил все Ваши письма. В письмах много поучительного. Что касается книги Л.Гумилевского «Русские инженеры», то она очень интересна и будет издана в скором времени». Через несколько месяцев книга вышла и получила Сталинскую премию. Все это, как вы понимаете, вызвало у Капицы новый приступ дикого ужаса.

А в ту пору, когда у нас шла работа над созданием атомной бомбы, академик Капица был занят своим крайне важным для обороны страны делом: был начальником Главного управления по кислороду при Совете народных комиссаров. И потому имел весьма веские причины отказаться от работы с Курчатовым, если его и впрямь приглашали. А коли Капица мог бы по времени и был нужен по своему научному профилю для такой работы, он бы, конечно, принял в ней участие.

Но вот что еще интересно. В 1943 году Капица получил вторую Сталинскую премию, в 1945-м — первую Золотую Звезду Героя. А ведь в это время уже шла работа над атомной бомбой. И кроме того, — шесть орденов Ленина. Это что ж, все за отказ работать над бомбой?

Значит, либо отказа и не было, либо наше руководство не придало ему никакого значения, что особенно бросается в глаза рядом с судьбой того американского поляка, нобелиата, о котором рассказал проф. Капица: его судьба как физика была сломана, и он вынужден был заняться прикладной медицинской физикой.

Ну, а рассказать о переписке отца со Сталиным, о ее замечательных результатах, — фи, как можно! Заплюют. На днях даже юбилей божественной Анны Герман, даже 100-летие замечательной детской писательницы Агнии Барто ухитрились насквозь пронизать тупоумной антисоветчиной. А ведь какой благодатный для имиджа страны материал хотя бы эта полька, ставшая любимицей всей России. Ничего не секут тупые сытые рожи…

Итак, что же сказали эти просвещенные господа о предательстве. Проф. Капица вопросил: «Кто Володин — предатель или герой? Нелегко ответить». Для его знаменитого отца тут трудности не существовало. Тотчас вылез мудрец Лукин: «Володин несомненно государственный преступник, он предал интересы государства…»

Было слышно, как при этих словах Светлова заскрежетала зубами и, казалось, была готова броситься на защитника прав человека и задушить его. Но он продолжил так: «С другой стороны, что если явно преступно само государство. Что с этим делать? Герой фильма решает, можно ли служить этому преступному государству, которое сажает одного виновного и миллионы невиновных». Это было сказано с дрожью в голосе, словно тем единственным невиновным был именно он, вонючий клоп демократии.

Светлова подскочила в кресле от восторга. Но фу, какая тотчас вонь пошла от клопа: ведь герой фильма решает совсем другой вопрос: не можно ли служить родине, а можно ли ее предать. Да и не видим мы его решающим, размышляющим: он просто идет и предает. Так бы поступил и Лукин. Какие сомнения! Он ставит на одну доску фашистскую Германию и свою родину. Там полковник Штауффенберг покушался на преступного руководителя преступного государства и потому герой, а тут Володин покушался на безопасность преступного государства и значит, блин, тоже герой!

Но Лукин почему-то привел только один пример преступности его родины — миллионы невиновных Солженицыных в неволе. А ведь мог бы указать множество примеров. Так, в 1918–1922 годы его родина разнесла в пух и вышвырнула припожаловавших к ней в гости с букетами хризантем войска прогрессивнейших держав мира — Франции, Англии, Америки, Японии… Разве это не преступление! Потом она преступно обогнала в экономическом развитии всю Европу. Позже дюжина деликатнейших свободолюбивых держав были повержены Гитлером и свободно лизали ему пятки, а родина довела Гитлера, Геббельса, Геринга до самоубийства, а их друзей — до суда и петли. Это преступление, как видно, особенно возмущает Лукина: он же правозащитник. Ах, как жаль, что не был на Нюрнбергском процессе. Уж он бы сказал словцо! А сколько еще за родиной преступлений…

Тут врубилась американская помещица: «Честный герой фильма и не мыслил допустить, чтобы атомная бомба попала в руки тирана, злодея, который может использовать ее, как захочет. Снабдить изверга таким оружием — вот она, черная жаба злодейства!»

Жаба околела? Но какова забывчивость этой Салтычихи! В дни всей той суеты, что изобразил ее супруг (конец декабря 1949 года) атомная бомба у нас уже была. Почти четыре года до своей смерти Сталин имел атомную бомбу. И что? А ничего. Лежала в погребе рядом с солеными огурцами. А американцы едва только смастачили парочку «малышей», как тут же помчались угостить мирных жителей Японии. И после Сталина вот уже более полувека наше ядерное оружие спит чутким мирным сном. И ваша Америка, мадам Черножабова, до сих пор остается единственной страной, прибегнувшей к этому адскому оружию. Что, не слышала? Или в глазах струя?

Но она еще и вот что лепечет: «Сейчас Володина не нашлось бы!» То есть теперь, мол, такая чудесная жизнь, что нет предателей родины. Мадам, ну что с вами делать… Да разве не предали родину Горбачев с Ельциным и вся их вшивая свора? Разве не продолжает предавать ее на ниве словесности ваш мафусаил Нобелевской премии? Разве этот фильм не предательство?

Явленный нам хоровод-симпозиум хорошо бы дополнить еще одним персонажем, имеющим гораздо более прямое отношение к роману и фильму «ВКП», чем все остальные симпозианты, включая супругу Бронированного: роман был написан еще до того чудного мгновенья, когда на фоне сирой пенсионерки как божество и как легенда явилась она.