Пётр Тон - Живому классику А. Исаеву.

Далее Алексей Валерьевич рассказывает нам про российский план. Причем высказывает совершенно новаторскую идею о том, что якобы “наступательный характер действий русской армии объяснялся не только союзническим долгом.” (с. 13)

Я совершенно не против новых идей — голова у Алексея Валерьевича именно для этого. Но вот свою столь новаторскую мысль все же хоть как-то надо обосновать.

Наличие у России двух вариантов “А” и “Г” никак это не доказывает.

Да и описал Алексей Валерьевич эти варианты так коряво, что читатель вряд ли поймет их суть и различие. Суть-то проста: при условии, если главные силы Германии будут направлены против Франции, то Россия выполняет вариант “А”, т. е. основные усилия направляет против Австро-Венгрии; ежели Германия нанесет главный удар по России, то по варианту “Г” Россия воюет в основном с Германией.

Кстати, Советская военная энциклопедия настаивает, что “А” и “Г” именно два варианта одного и того же плана, а не два разных плана, как утверждает Алексей Валерьевич.

Затем Алексей Валерьевич рассказывает о планах противной стороны. Забыв почему-то о третьем крупном члене Антанты — Англии. Неужто у Англии плана войны не было? А какой характер этот план имел? Чисто наступательный разве? Или Англия — не крупная держава? Или она вообще не воевала?

Английские планы войны не вписываются в концепцию Алексея Валерьевича. И он про них… ничего не пишет. Алексей Валерьевич далее во второй главе напишет (с. 43): “Владимира Богдановича не любят именно за методу исследования, выдергивание из контекста нужных ему цитат и игнорирование фактов, противоречащих его теории.”

Вот-вот, а Алексея Валерьевича именно за это любить как раз надо.

Разобраны страницы 11, 12, 13, 14.

На каждой странице есть еще мелкие придирки, но перечислять их не буду.

Как я понял на Форуме ВИФ-2NE, претензии по мелочам народ раздражают. Люди полагают, что, например, в энциклопедии русского языка может быть написано слово “кАрова”. У меня другое мнение. Но… вынужден подчиниться мнению большинства.

Остались страницы 15–33.

Продолжение соображений к главе N: 1

На 14…16 страницах Алексей Валерьевич небезуспешно уверяет читателей, что Германия и Австро-Венгрия действительно имели наступательные планы. С этим я соглашусь — именно так и было в реальности. Но главный тезис Алексея Валерьевича не подтвержден: чисто наступательные планы из пяти крупных держав—участниц первой мировой войны имели всего три страны: Германия, Австро-Венгрия и Россия (причем последняя приняла его вынужденно, исключительно по причине не военной, а экономической). А вот две других страны — Англия и Франция чисто наступательных планов не имели. И как-то ведь воевали. И в итоге победили в первой мировой войне.

Между делом на этих трех страницах Алексей Валерьевич умудряется написать два полярно противоположных утверждения. На с. 14 он пишет:

“Эти закономерности, относящиеся к разным театрам военных действий, применимы и для большого по своей протяженности фронта двух воюющих армий. Если мы наступаем на одном участке фронта, то целесообразно проводить активные наступательные действия и на другом с целью не допустить рокировки противником резервов на выручку своим войскам.”

А на странице 16 утверждает прямо противоположное:

“Фронт соприкосновения армий большой, и нельзя всюду наступать: неизбежно будут участки, где придется строить оборону.”

Говоря словами самого Алексея Валерьевича, “видимо переполнившие мозг” Алексея Валерьевича знания “смешались в однородную неудобоваримую кашу.” (с. 8)

Покончив с первой мировой, Алексей Валерьевич переходит ко второй мировой, сам себе задает вопрос “Может быть, что-то изменилось?” и уверенно на этот вопрос отвечает отрицательно.

Здесь я не могу не согласиться с Алексеем Валерьевичем. Также как и перед первой мировой ДАЛЕКО НЕ ВСЕ крупные державы—участницы войны имели планы наступательного характера.

Но Алексей Валерьевич пытается доказать обратное. Начинает с Польши. Рассказывает о том, что поляки, мол, хотели захватить Данциг и Восточную Пруссию. Для чего и держали на севере аж три группировки: какую-то небольшую армию без имени, армию “Модлин”, и армию с почему-то немецким ее названием “Поммерлен” Неужто было трудно Алексею Валерьевичу открыть третий том “Истории второй мировой войны” и посмотреть там великолепно выполненную карту “Война Германии против Польши”, где прекрасно читаются названия всех группировок и армий польских войск?

А в тексте тома на страницах 18–19 прочитать, что:

а) армия “Модлин” имела задачу занять прочную оборону по Висле и Нареву;

б) оперативная группа “Нарев” (та самая безымянная) имела задачу прикрывать правый фланг армии “Модлин”;

в) армия “Поможе” (которая “Поммерлен” у Алексея Валерьевича) имела задачу остановить наступление немецких войск из Померании.

И вообще узнать, что польский план предусматривал позиционную стратегическую оборону с возможным отступлением на глубину 110–240 км до вступления в войну сил англо-французской коалиции, и вот только тогда, когда силы немцев будут оттянуты на запад, могут возникнуть предпосылки для перехода в контрнаступление.

Ничего этого Алексей Валерьевич читать не стал ни в третьем томе “Истории второй мировой войны”, ни в сочинении “Начальный период войны” (http://militera.lib.ru/science/npv/index.html), ни в книге Мельтюхова “Советско-польские войны” (http://militera.lib.ru/research/meltyukhov2/index.html), ни в книге того же Мельтюхова “Упущенный шанс Сталина” (http://militera.lib.ru/research/meltyukhov/index.html).

Алексей Валерьевич нашел две цитаты в сочинении Иссерсона (http://militera.lib.ru/science/isserson/index.html), которые читателю и предъявил в качестве обоснования наступательности планов Польши. Особенно смешной выглядит вторая цитата, когда шутливое предположение Георгия Самойловича Алексей Валерьевич выдает за “вывод” из “анализа группировки”: “Сильная Познанская группа войск составила как бы стратегический резерв и в мечтах кое-кого из стратегических фантазеров, видимо, должна была победоносно войти в Берлин, от которого ее отделяло расстояние всего в 150 км.”

А ведь в самом тексте Иссерсона именно уже в следующем предложении разъяснено, что такой веселой задачи у Познанской группировки не было — “На деле эта группа была самим своим назначением обречена на выжидание. Тем самым поляки сразу отказывались от самостоятельной наступательной инициативы в использовании значительной части своих войск, неизбежно предопределяя, что они будут действовать так, как это продиктует противник. Таков обычный удел тех сил, которые резервируются без определенного назначения и активной цели.”