Роман Белоусов - ТАЙНА ИППОКРЕНЫ

…Дверь рядом со стойкой внезапно отворилась, и в зале появился владелец таверны Джонатан Уайлд. И тут словно по команде буйная компания отпетых негодяев, способных на любое грязное, в том числе и «мокрое» дело, моментально успокоилась. Взоры всех обратились к тому, кто стоял в дверях около стойки. Собственно, по его приглашению все они и пожаловали сюда, в «Королевскую голову», на слет самых удачливых воров Лондона. Теперь им предстояло узнать, зачем понадобилось скликать их бывшему «принцу разбойников» — кличка, под которой он числился в ньюгейтских списках, — вору из воров, совершившему свой первый выход «на великую сцену жизни» в 1682 году. Ныне, порвав с воровским ремеслом, он занялся более прибыльным бизнесом, жил в согласии с законом, дружил с властями, что не мешало ему, а скорее помогало содержать под видом таверны знаменитый не только в пределах «вороньего гнезда», но и всего города притон.

Над входом в «Королевскую голову» красовалась вывеска, изображавшая женскую руку с чашкой кофе, — опознавательный знак того, что таверна одновременно являлась и «храмом греха». Дела Джонатана Уайлда шли неплохо, если учесть, что его заведение не только славилось как бордель, но и было тайным складом для краденных вещей. Тем самым мистер и миссис Уайлд убивали сразу двух зайцев. Мэри Миллинер оказалась идеальным компаньоном благодаря широкому кругу старых знакомств среди воров и знанию их повадок и секретов.

Но вот времена изменились к худшему. Укрывать краденное стало опасно. Согласно недавно принятому закону это считалось уголовным преступлением, иначе говоря, рассматривалось как совершение кражи чужими руками. Виновного ждала виселица. И хотя бизнес этот был весьма прибыльный, но риск все же был слишком велик. А это сказывалось на доходах воров — укрыватели значительно повысили ставки за свое посредничество. Надо было менять тактику. И Джонатан Уайлд, умный и хитрый мошенник, задумал план, как обойти закон и продолжать получать прибыль и для себя, и для воров. Чтобы обсудить положение и договориться о будущих действиях, он и разослал приглашения с просьбой посетить собрание в его доме.

В чем же состоял план Джонатана Уайлда?

Свою речь он начал в полуугрожающем, полушутливом тоне, хорошо знакомом слушателям.

— Друзья мои, вам известно, как обстоят дела. Ваши доходы весьма сократились. И скажу: шансов на лучшее не ждите. Сегодня, когда вы приносите скупщикам ваше добро, эти бессовестные спекулянты в лучшем случае отвалят вам четверть того, что оно стоит. Предложить товар какому-нибудь незнакомцу — десять против одного, что он донесет. А дальше, всем известно, — в голосе послышалась ирония, — в дело вступает мистер Кетч, и вы болтаетесь на «роковой перекладине».

В зале послышался неодобрительный шум. Еще бы, никто из присутствующих не желал угодить в кровавые лапы мистера Кетча. Так называли всех палачей с тех пор, как на этом поприще четверть века подвизался Джек Кетч, имя которого стало нарицательным.

— Я знаю, — цинично продолжал Джонатан Уайлд, — здесь нет таких, которые жили бы своим трудом. Это означало бы умирать с голоду. Кто из вас хочет превратиться в живого скелета? — Ответа, естественно, не последовало. — То-то. Паршивое это дело, скажу я вам, — заключил он первую часть своего выступления. — А теперь коротко о главном. Предлагаю такой порядок: вашу добычу все вы сдаете мне одному. Я возвращаю товар дураку-владельцу, и он отваливает вам больше, чем негодяй скупщик. И заметьте, вам нечего опасаться, что кто-то донесет на вас.

Нельзя сказать, чтобы идея эта была такой уж оригинальной. Взимать выкуп с пострадавшего за награбленное у него же — до этого додумывались даже мелкие воришки, каким был вначале, скажем, дефовский Джек Полковник. Но осуществить это в таких масштабах, о которых говорил Джонатан Уайлд, никто еще не отваживался.

Блатная компания, оценив предложение, возгласами одобрения выразила свое согласие. Все знали, что если «принц разбойников» за что-нибудь берется, то можно не сомневаться. Уайлд как истый делец отличался тем, что умел претворять идеи в жизнь. Недаром про него говорили, что он был чрезвычайно изобретателен в составлении замыслов, искусен в изыскании способов осуществить свои намерения и решителен в исполнении задуманного. Знали и то, что он никогда не довольствовался частью добычи, а предпочитал заполучить ее целиком. Его правилом было идти до конца, ибо, как он считал, многие погибли оттого, что зашли в мошенничестве недостаточно далеко. Знали также, что был он злопамятлив и жесток, дьявольски коварен и лицемерен. Сердце, любил повторять он, надлежащее место для ненависти, любовь же и дружбу носи на лице. Благодаря сочетанию способностей и пороков, хитрости и бесчувственности ему и удалось занять такое заметное место в воровской иерархии.

Но что означало на самом деле его предложение о единоличном посредничестве между жертвой и грабителем?

По существу Уайлд предлагал создать единую организацию для воров всех видов, иначе говоря, замыслил объединить разношерстных и тупых уголовников в хорошо дисциплинированный преступный мир. Оставалось решить вопрос, кто должен возглавлять этот бандитский синдикат. Само собой — Джонатан Уайлд, ставший в этом смысле предтечей современных главарей гангстеров.

Как же действовал механизм созданной им машины?

Поначалу порядок был такой: вор, совершивший кражу, сообщал Уайлду, кто его жертва, давал перечень украденных вещей и указывал место, где они спрятаны. После этого Уайлд отправлялся к потерпевшему. «Случайно я узнал, — заявлял он ему, — что вас недавно обокрали. Мой друг, честный маклер, попридержал у себя некоторые ваши вещи. Если вы докажете, что они действительно принадлежали вам, получите их обратно, дав слово, что не будете жаловаться, а мой друг получит от вас вознаграждение за свою заботу в разнице стоимости вещей». Все оставались довольны: владелец украденного, вор и посредник, который получал свою долю от мифического маклера, не нарушая тем самым существующего закона.

Вскоре, однако, дело это превратилось в настолько прибыльное и Уайлд стал так широко известен, что ему уже незачем было самому являться к потерпевшему. Он открыл своего рода посредническую контору на Кок-эли, и теперь жертвы воров являлись к нему сами. Так Джонатан Уайлд превратился, можно сказать, в консультанта по пропавшему имуществу.

В конторе у него специальный клерк вел книги, «куда, — как писал Дефо, видимо, хорошо осведомленный, — все заносилось с величайшей точностью и аккуратностью». Подробно, со слов пострадавшего, перечислялось украденное. Затем с клиента взимался «налог», в размере пяти шиллингов в пользу хозяина конторы. Обман со стороны вора исключался: достаточно было сверить записи клерка с тем перечнем, который давал он, чтобы обнаружить разночтение. Таким образом, Джонатан Уайлд держал под надзором тех воров, которые захотели бы утаить от него часть награбленного и попытаться продать подороже на сторону.