Журнал «Полдень, XXI век» - Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого. 2010. № 4

— Молодые люди ко мне? — спросил я, обращаясь в пространство между стойкой администратора и телевизором, где мелькали кадры эвакуации (или лучше сказать — депортации?) стариков из города.

Они нестройно поднялись. Кабина лифта была явно тесновата для четверых. Пока мы поднимались на третий этаж, я лишний раз убедился, что киприотские лицеисты напрочь не признают дезодорантов.

Как я и предполагал, трупа в гостиной уже не было. Чего нельзя было сказать о его запахе. Хотя, вполне возможно, у меня просто разыгралось воображение. Исподтишка я наблюдал за тем, как поведут себя молодые люди. Я почему-то был уверен, что они впервые переступили порог этих апартаментов. Они сгрудились в прихожей и, набычившись, смотрели на меня.

Я указал им на кресла в гостиной, а сам прошел в спальню и переоделся. Мне до смерти надоели костюм и галстук. Наплечную кобуру я тоже снял. Когда я вышел из спальни, гости о чем-то спорили по-гречески. При моем появлении они замолчали и уставились на меня в шесть оливок. Я подошел к холодильнику (для этого мне пришлось миновать место, где так недоставало очерченного мелом контура), открыл дверцу, достал упаковку баночного пива и поставил ее на журнальный столик перед диваном.

— Мы не пьем, — пробасила девушка.

Она сидела на диване, натянув край черной юбки на пухлые колени. Серая школьная блузка была узковата для ее форм, и в прорехи между пуговицами, которые вот-вот готовы были оторваться, виднелся похожий на две наволочки холщовый лифчик.

— И вообще, мы не для этого пришли, — подал реплику бородатый. Поговорка «в ногах правды нет» была придумана явно не для него.

— Мы пришли, чтобы серьезно поговорить с вами, — подтвердил второй, любитель посидеть с биноклем у чердачного оконца. Он занял удобную позицию в балконных дверях.

— И о чем же у нас с вами будет разговор? — Я отделил от упаковки одну банку, открыл ее и опустился в кресло. Ноги у меня гудели, с половины второго я так ни разу и не присел.

— Прежде всего, мы должны извиниться перед вами, — сказала девушка.

— За то, что не сразу поняли, что вы на нашей стороне.

— Мы думали, вы за старичье.

Они что, так и будут говорить по очереди?

— А я на вашей стороне? — на всякий случай уточнил я.

На этот раз очередность реплик была нарушена.

— Конечно, — убежденно проговорил бородатый, — мы с вами делаем одно благое дело. Ведь вы тоже против засилья старичья?

Это прозвучало как утверждение, но с легким намеком на вопрос. Я решил не поддаваться на провокацию.

— Что вы хотите от меня?

— Чтобы вы открыли карты. Мы понимаем, что вы не можете открыться нам полностью. Этого мы и не требуем. Нам достаточно будет, если вы просто скажете, что вы с нами.

Я отхлебнул холодного пива.

— Для этого я, как минимум, должен знать, кто вы и кто за вами стоит. — Я нарочно употребил это дурацкое выражение: молодежи нравится. — Уяснив это, я хотел бы услышать, откуда вы узнали про меня и чем вам помешала старуха. Ну и, наконец, было бы неплохо услышать о том, кто ее ухлопал. Начните по порядку.

Юнцы переглянулись, после чего обратили взоры на девушку. Девушка кивнула.

— Как мы уже говорили, — начал бородатый, — мы — организация «Молодые силы Возрожденного Кипра». Наша главная цель — освободить страну, а в перспективе и всю планету от главного врага, от страшного спрута, опутавшего своими щупальцами…

— Если можно, без риторики, — перебил я. — И желательно своими словами.

И они мне рассказали. Без риторики и своими словами. Если бы в том, что я услышал, было хоть десять процентов правды, то адепты теории мирового заговора могли заказывать торт и шампанское. Эти юные балбесы вбили себе в голову, что в стране, да и во всем мире, зреет заговор. Заговор старичья (так они это называли) против молодых, юных и здоровых.

— Вы посмотрите, сколько вокруг стариков, — горячился бородатый. — Они повсюду: в правительстве, банках, гимназиях. Молодым от них проходу нет. Человечество катастрофически стареет. Скоро молодежи не останется вообще. (Его слова показались мне странно знакомыми, где-то я их уже слышал.) Но главное даже не это. Раньше природа сама регулировала процесс старения человеческой популяции. (Он так и сказал.) А что теперь? Современная медицина, пластическая хирургия все изменили. Теперь женщины рожают после пятидесяти, а замуж выходят в семьдесят!

— Ну, хорошо, — перебил я. — Старики замышляют заговор против молодых. Но объясните мне, зачем им это нужно?

— Ну как вы не понимаете, — горячился бородатый, — они же все из ума повыживали, у них старческий маразм, вот они и злобствуют, завистью исходят — к нашей молодости, силе, здоровью.

— И что же вы предлагаете? — поинтересовался я. — Убивать всех, кому за пятьдесят?

За бородатого ответил любитель подглядывать в чужие окна:

— Если понадобится — да.

— Так это вы убили старуху? — напрямую спросил я. — Хотелось бы знать, куда вы дели труп.

Юный вуайерист нервно потер нос.

— Зря вы нам не доверяете, мистер, — сказал он. — Мы знаем, что это сделали вы. Но мы вас не выдадим. Каковы бы ни были причины, побудившие вас сделать это, объективно вы на нашей стороне. Заговор старичья — не бредни. Это такая же реальность, как банка пива у вас в руках. (Он умел подбирать сравнения.) Оглянитесь вокруг. Что вы увидите? Кругом одни старики. И что особенно гадко, все они косят под молодежь. Думаете, зачем они съезжаются сюда со всего света? Чтобы договориться. И эта старуха — она тоже была с ними. Мы давно за ней наблюдаем. Она одна из организаторов заговора. Поэтому, если бы вы не убили ее сегодня, завтра это сделали бы мы — «Молодые силы Возрожденного Кипра».

— Ну, хорошо, — устало сказал я, — предположим, вы правы. От меня-то вы чего ждете?

— Только одного, — ответила девушка, — чтобы вы продолжали спокойно работать. И что бы ни случилось, знайте: мы на вашей стороне.

Проводив молодых людей до стеклянной двери, я задержался на несколько секунд в тамбуре, чтобы убедиться, что они ушли, после чего вернулся к стойке администратора. Я собирался попросить старика разбудить меня завтра пораньше, но увидел, что он разговаривает по телефону. Он прижимал трубку ухом к плечу, а свободными руками шарил в стойке, очевидно, в поисках бумаги и ручки. По его взгляду я понял, что звонит Мамуля. Я знал, что Мамуле это не понравится, но мне тоже многое не нравилось в происходящем. Я протянул руку, и старик безропотно отдал мне квакающую трубку. Я не стал дослушивать фразу.

— Мамуля, здесь Сынок. — Я говорил по-русски и мог не опасаться, что администратор нас подслушает. — Я требую объяснений. Какого черта вы послали меня на Соленое озеро? И что это за шутки с мобильной связью? Мне пришлось сорок минут пилить по жаре.