Дмитрий Галковский - Восемьдесят лет вместо (О книге Александра Солженицына Двести лет вместе)

Но. Солженицыну, напомню, 85 лет. Это человек ПОЖИВШИЙ. Видевший — многое. В таком положении естественно скрывать, или, по крайней мере, сдерживать первичные эмоции… Что же заставило маститого литератора несдержать свои чувства по поводу русского государства? Смею предположить, что двигал им здесь определённый расчёт.

Книга Солженицына о евреях написана неевреем. Объективно, сдержанно, но неевреем.

Без первичного пафоса «НАШИ ИДУТ», этой альфы и омеги еврейского, да и любого другого восточного национализма: никаких рефлексий, никаких реминисценций и оговорок. Просто «НАШИ ИДУТ». «Наших» в книге Солженицына нет.

И поэтому, не смотря на все балансировки и экивоки, еврейская часть аудитории (а написано к ней и для неё, также как Архипелаг написан советским и для советских), совершенно естественно воспримет книгу Солженицына как антисемитскую.

Нужна балансировка СЕРЬЁЗНАЯ, надо чем-то пожертвовать и чем-то очень существенным. Что заставит еврейскую аудиторию, по крайней мере, книгу прочесть, по крайней мере, УДОСТОИТЬ сколько-нибудь реального диалога. И Солженицын жертвует.

Жертвует погибшей в 1917 году Россией, давно превратившейся у советских в тряпичную куклу для отработки штыковой атаки. Делай — раз, делай — два. Под вонзающимся в соломенное нутро штыком качается кукла, потешно трясёт матерчатыми конечностями:

царь дурак — раз;

премьер-министр дурак — два;

обер-прокурор дурак — раз;

и снова царь дурак — два;

министр внутренних дел дурак — раз;

председатель Госсовета дурак — два;

опять царь дурак — раз;

верховный главнокомандующий дурак — два.

Мёртвым не больно. И ответить они не могут.

Солженицын договаривается до того, что проводит параллель между русским и советским правительством: «Общее между тем и другим в самодовольном и бездарном правлении» (с.499).

Декларируемая в предисловии задача Солженицына и высокая, хорошая задача помочь интеграции еврейской общины в СССР, нейтрализовать её деструктивные устремления, обеспечить счастливую, достойную жизнь своему, СОВЕТСКОМУ народу. Но в соответствии с этой задачей, погибшие в 1917 году несчастные русские всё дрыгаются под писательским штыком: делай раз, делай два. Дурак — идиот, идиот — дурак. А не пора ли оставить несчастный и ВЕЛИКИЙ народ в покое? Солженицын в своей статье «Славянская трагедия» пожелал добра благородным украинцам:

«В самостоятельном развитии — дай Бог Украине всяческого успеха… Только как бы нахватанное — ребром не выперло.»

Самому Солженицыну и его советским «россиянам» тоже можно пожелать доброго пути скатертью-дороги. Только не надо обижать другие народы. Тем более народы умершие. О мёртвых или хорошее или — ничего. Действительно, евреи и потомки русских крестьян, имеющие к великороссам XIX века такое же отношение, какое современные прибалты — к уничтоженным остзейским немцам, живите вместе. И 200 лет, и 400, и 600. Не надо только жить ВМЕСТО. Ибо мёртвые, если тревожат их память, встают из могилы и мстят. [2] Здесь обрывается текст публикации в «Дне литературы». Сокращение было вызвано причинами технического характера.

Стилистически стремление автора найти противовес вполне оправданно. Пытаясь трезво и беспристрастно рассказать об истории еврейской общины в России, логично не сорваться в националистическую антитезу. И противовес должен быть.

Казалось бы искомая величина под руками в виде второй составляющей известного самоопределения: «Мы молодая гвардия евреев и крестьян». Но Солженицын, как советский националист, всеми силами защищает «россиян» становой хребет недоделанного советского народа.

Советские «россияне» в XIX веке, как и евреи, составляли особое сословие сословие крестьян (вкупе с крестьянским же по своей сути «пролетариатом»). Если о евреях Солженицын говорит «без любви», а о русских городских сословиях — просто с ненавистью, то «россиян» лелеет и тетёшкает не меньше, чем фанатик-сионист киббуцников 20-х годов. Русские поселяне, как и евреи, многострадальные, плачут от унижения и непосильного труда.

А знаете, Александр Исаевич, ведь евреи-то лучше. По крайней мере, по одной причине. В своей массе они Россию… скажем так… не любили. Но с другой стороны: а за что её им любить? Она их любила? Очень сомнительно. А вот крестьяне русские… Прибалтийские крестьяне своих немцев живьём в землю закапывали. Но ведь это был чужой народ, народ захватчиков. Более культурный, но угнетающий коренное население так же, как англо-шотландцы угнетали «ирландских собак». А русские горожане русских крестьян любили, и, любя, как своим, прощали им многое. Крестьяне же не простили им ничего. Так кто же лучше, если позволительно применять эту категорию к национальным отношениям? Я думаю, что евреи — лучше. МНОГО лучше.

Может быть «царская Империя» для Солженицына — это последний бастион советскости, которая связывает его с современным пост- но именно постСОВЕТСКИМ обществом и делает из апатрида человеком живущим на Родине. Поэтому он, пусть не вполне осознанно, и использует в этой книге именно «царизм», а не «крестьянство» в виде чучела, необходимого ему, как прирождённому пропагандисту, для успешной шахматной игры (чтобы упредить обвинения в грубой тенденциозности).

Цит. по изданию А. Солженицын, «Двести лет вместе», М. 2001.

Здесь обрывается текст публикации в «Дне литературы». Сокращение было вызвано причинами технического характера.