Журнал «Если» - «Если» 2010 № 08

В альтернативной реальности, куда попадает Шрэк, его, как было обещано, все боятся. Но миром правит Румпельштильтскин, огров притесняют, и ситуация сулит еще много неожиданностей. Эти неожиданности могут удивить не только Шрэка, но и зрителя.

В фильме, как в прошлых сериях, отличная графика, много захватывающих приключений, замечательный юмор, пародирующий человеческие отношения. И основной гуманистический посыл — хранить семейные ценности, не меняя их на сомнительные грязевые ванны.

Елена Навроцкая

Производство компаний Mambo Film Production, Relativity Media, Stuber Productions и Universal Pictures (США), 2010.

Режиссер Мигель Сапочник.

В ролях: Джад Лоу, Форест Уитакер, Алиси Брага, Лив Шрайбер и др.

1 ч. 51 мин.

Недалекое и мрачное будущее. Главный герой картины Реми (Джад Лоу) работает потрошителем в корпорации Union. Корпорация занимается тем, что дает за огромные деньги в аренду киберорганы, продлевающие человеческую жизнь. В случае, если кредитор просрочил выплату очередного взноса, корпорация имеет полное право изъять свою собственность, причем болезненно и особо циничным способом. Для этих целей она использует потрошителей. Реми считается настоящим виртуозом своего дела, но однажды сам вынужден оказаться на месте должника…

«Потрошители» — это фильм категории «Б», который старательно, всеми правдами и неправдами, пытается маскироваться под проект первого класса. Иногда получается, иногда не очень. Несмотря на наличие кинозвезд, ярких и динамичных экшен-сцен с их участием, зритель с первых же минут понимает, что перед ним совсем не блокбастер за сто пятьдесят миллионов долларов, а в режиссерском кресле сидит вовсе не Спилберг. В кадре мелькают горы колюще-режущих предметов, реками льется кровь, с экрана то и дело рассеянным взглядом взирает Джад Лоу — все это напоминает типичные фильмы про маньяков и происходит на фоне дешевых декораций, спрятанных для приличия под покровом ночи. При этом картина нагло цитирует киноклассику и постоянно дрейфует от боевика то к социальной фантастике, то к философской притче, то к триллеру.

Нет, попытка снять социальную фантастику, что-нибудь в духе «Особого мнения» — о человеке системы, который внезапно превратился в ее врага, — заслуживает одобрения, но остается всего лишь попыткой. Слишком рьяно создатели увлекаются внешними эффектами, чтобы точно обозначить проблему и за пару часов экранного времени найти решение. Все, что им удалось воткнуть в ленту, сводится к трем минутам пространных философских размышлений под звуки старинной пишущей машинки, которой в итоге пробивают кому-то череп.

Степан Кайманов

Зритель из собственного кармана щедро финансирует опыты по выведению фильма с повышенной способностью к регенерации. Или даже к воскрешению, что постоянно демонстрируют его герои. Вернее, антигерои.

Акт первый. Тьма наступает

Фильм ужасов в качестве жанра едва ли успел отпраздновать столетие своего пребывания на этом свете. Хотя страх как эффект — ровесник кино, ведь это он выгнал из зала публику, впервые увидевшую прибывающий поезд. За годы существования жанр успел пережить взлеты и падения. И на каждом этапе взлета как никакой другой был связан с «бродячими» образами. До последней четверти двадцатого века зрителей пугали классические страшилы, порожденные еще литературой готики и романтизма. В 1930-е годы эти персонажи составили пантеон монстров голливудской компании Universal: Дракула, чудовище Франкенштейна, Человек-Волк, Мумия, Невидимка, доктор Джекилл/мистер Хайд. Маски намертво прилипали к имиджу актеров, вроде Бэлы Лугоши и Бориса Карлоффа, нередко пленников одной роли. Постепенно монстры обмельчали, постарели, стали героями фильмов-кроссоверов типа «Франкенштейн встречает Человека-Волка» и даже кинокомедий.

Потом этот бродячий «цирк уродов» пригрела британская студия Hammer и властителями ночных дум стали актеры Кристофер Ли и Питер Кушинг. А в Америке, вскормившей жанр, за дело взялся плодовитый Роджер Корман. Он черпал вдохновение в творчестве Эдгара По, и в его изделиях блистали постаревший Карлофф и утонченный Винсент Прайс. Готические ужасы Кормана дали толчок карьере многих великих, от Фрэнсиса Форда Копполы до Джека Николсона.

Тем не менее к началу 1970-х годов монстры потеряли и свое «второе дыхание». Однако в последующее десятилетие один за другим появились режиссеры, которые создали жанру совершенно новое лицо. Правда, это лицо, как правило, всякий раз закрывала маска очередного убийцы.

Печально известный маньяк из Висконсина по имени Эд Гин не мог и подозревать, что несколькими своими злодеяниями дает старт целому направлению в кинематографе. Сначала его история вдохновила писателя Роберта Блоха, по тогда еще не опубликованному роману которого Альфред Хичкок поставил свой знаменитый «Психоз». Но созданный виртуозом саспенса Хичкоком кинообраз скромного серийного убийцы Нормана Бэйтса уступил в популярности тем, что пришли за ним.

Друг за другом в кино вошли режиссеры, многих из которых впоследствии назовут «мастерами ужаса» в одноименной антологии. За более чем скромные бюджеты, своими силами и нередко с привлечением друзей и знакомых, они создавали «дешевые и сердитые» картины, заставлявшие публику забыть о Дракуле и Франкенштейне.

В 1968 году Джордж Ромеро снял черно-белую «Ночь живых мертвецов», открывшую направление «зомби-фильм» в его нынешнем понимании.

В 1972 году преподаватель литературы Уэс Крэйвен ставит шокирующий «Последний дом слева».

В 1974-м Тоуб Хупер устроил «Техасскую резню бензопилой» и явил публике маньяка Кожаное Лицо. Прототипом для него послужил тот же Эд Гин. Благодаря фильму Хупер стал одним из отцов жанра «слэшер». В отличие от Хичкока в этом жанре эффект строится не на ожидании ужаса, когда зритель фактически боится собственного страха, а на цепочке кровавых развязок такого ожидания.

В 1978-м Джон Карпентер в знаменитом «Хэллоуине» вывел перед камерой еще одного киноманьяка в маске — Майкла Майерса.

В 1980-м соратник Крэйвена продюсер Шон С.Каннингем сам занял режиссерское кресло слэшера «Пятница, 13-е» и дал отправную точку похождениям Джейсона Вурхиза. Хотя заслуга (для кого-то сомнительная, а для кого-то несомненная) в этом принадлежит вовсе не Каннингему, а мастеру спецэффектов и грима Тому Савини. Именно он придумал знаменитый финальный эпизод с появлением самого Джейсона — этого эпизода не было даже в сценарии.

Наконец, в 1984-м снова отличился Уэс Крэйвен, показав убийцу из подростковых снов Фреда Крюгера (в оригинальном фильме «Кошмар на улице Вязов» еще никто из живых не отваживался ласково назвать его Фредди). Вообще, Крэйвен в этой когорте стоит наособицу, потому что его своеобразный талант позволял изменять лицо жанра не единожды, а примерно раз в десятилетие.