Вадим Винник - Анализ современного мифотворчества

Перейдем к шнирельмановскому во-вторых: "… они представляют себя родовыми общинами, "воспроизводящими родовые (языческие) отношения в новых поколениях" и принадлежащими к "одному роду-племени", хотя ничего общего с аутентичными родовыми общинами у современных организаций городских обитателей не обнаруживается." Однако далее сам же Шнирельман пишет: "В то же время в деятельности неоязычников можно обнаружить зачатки гражданского общества. Ведь, не рассчитывая на государство, они активно занимаются предпринимательской деятельностью, учреждают образовательные структуры и мастерские по созданию своей атрибутики, воздвигают идолов и заводят капища, разрабатывают свой собственный праздничный цикл, никак не связанный с государственным."

Ситуация достаточно очевидна. Содружество язычников в Интернете не хуже соотносится с традиционной сельской или лесной общиной, чем православное братство на Интернет-форуме с общиной апостола Петра. Надо просто взять существенные черты. Например, сам факт, что разбираемая нами статья о язычниках, опубликованная в журнале “Славяноведение”, спустя несколько дней после публикации оказывается распространенной среди всех московских и петербургских язычников, говорит об устойчивом характере таких модернизированных по форме, но вполне родовых по характеру и функции, отношений.

Именно это заявлено в упомянутом выше Царицынском обращении: "Мы — современные язычники, то есть родяне, родоверы XXI века. Мы люди одного языка, принадлежащие одной Традиционной культуре, одному роду-племени. Мы чтим народные обычаи, любим и бережем свою Землю, и храним ее память. Земля, народ, ее населяющий, другие формы жизни и наши Боги по-прежнему образуют для нас единое родовое целое, что отражается в мифах и обрядах, в самом способе жизни. Мы любим своих пращуров и дедов, отцов и матерей, братьев и сестер, сынов и дочерей. … Открыто называя себя "язычниками" — мы восстанавливаем родовую и духовную связь со всеми предками, независимо от содержания их веры, духовно противодействуем забвению исконных русских имен, искажению истории и очернению памяти наших предков советского и дохристианского времени, разрушению естественно-биологических и семейно-родовых основ жизни."

Детально разбирая отличие буквального "кровного" родноверия от более интеллектуально-духовного направления, вдумчивый исследователь мог бы понять такой переход к родству на базе общей памяти, культуры, сложенной и умноженной поддержки предков разного корня. Мог бы также обратить внимание, что ряд язычников Круга делает упор не только на славянской теме, но и на финно-угорских и варяжских корнях русского народа, и требует равного уважения к цепочке преемственности по всем родовым линиям.

Далее, пишет Шнирельман: "…В-третьих, первобытные религиозные верования были теснейшим образом связаны с традиционным образом жизни и социальной организацией, что также отсутствует у современных язычников. В-четвертых, стремясь защищать древние курганы не только от хищнического разрушения, но и от археологов, современные язычники не осознают, что они бы ничего не знали ни о курганах, ни о погребенных в них людях, если бы не было современной науки. В-пятых, в языческие времена у славянских племен не было и никакой унифицированной системы верований. Такая система создается лишь ныне нашими современниками. Наконец, в-шестых, существует немало язычников, предпочитающих называть свои верования "этническими". Но никаких этнических (в современном смысле) образований в первобытности не было, а были родо-племенные общности, имевшие совершенно иные основания и иную структуру."

Третий и шестой аргументы — всё из той же серии, что и первый со вторым: меняются формы жизни, но сохраняется принцип общности, сакрализация суетных, светских форм жизни, до высокого священного смысла. Это составляет сущность язычества, родо-племенного, этнического, народного и национального — в зависимости от эпохи и ведущего образа жизни — веры народной, простой, натуральной, не оторванной от корней, равно как цветов и листьев.

Четвертое замечание весьма рационально, но логически выбивается из остального ряда: оно, напротив, как бы доказывает, что язычники действительно дикие люди, для которых неприкосновенность захоронения выше интересов науки. Надо только уточнить, что такой экстремальный подход свойствен лишь части язычников. И в задачу этой статьи никоим образом не входит выяснять, насколько он верен. Мы просто можем провести аналогию между наличием более ортодоксальных и более либеральных на этот счет язычников, с аналогичным спором обновленцев и ортодоксов в любой другой вере.

И наконец, пятое замечание крайне существенно, и опять свидетельствует по крайней мере о недостаточно вдумчивой работе В.А. Шнирельмана с материалом.

Исследователь утверждает, что язычники создают некоторые "унифицированные" системы. Однако смысл личных, даже волховских работ о Традиции, совершенно иной. Даже сами авторы не воспринимают их догматически, ищут и находят развитие своих взглядов.

Это отношение подтверждается уставом языческой религиозной группы — Содружества Природной Веры "Славия":

"Важной частью вероучения является понятие об ответственности — личной и родоплеменной (родовой).

Родоплеменная ответственность проявляется через осознание и принятие меры ответственности за жизнь всего народа, за деяния наших предков и качество воспитания потомков, а также в принятии нами общей, групповой ответственности и стяжания общей силы для исполнения целей "Славии", через духовное и светское действие.

В то же время каждый язычник продолжает нести личную ответственность перед людьми, собственной совестью и Богами за свои деяния, мысли, выбор жизненного пути, не полагаясь в полной мере на обучение и посредничество жрецов и волхвов.

………………..

Духовное развитие язычника-родновера в "Славии" остается в первую очередь делом его личной совести. Долг священнослужителей — создавать лучшие условия для его образования и развития, равно как для улучшения других сторон его жизни. Потому возможности личных обрядов и посвящений для родичей "Славии" не ограничены формальными правилами.

Родич, считающий, что нуждается в посвятительном обряде, для продвижения, или для публичного признания пройденной им самостоятельно ступени, может пройти личный обряд с участием волхвов, жрецов и других родичей"

Место волхва в Традиции определяется здесь не как посредника между рядовым язычником и абсолютной, непреложной Истиной. Это лишь опытный наставник, к которому язычник может доверять в большей или меньшей степени, по своему усмотрению. Ему предоставлено также самому решать, в каких посвятительных обрядах и общих ритуалах стоит участвовать.