Дмитрий Писарев - Критика

Вот три главные характера «Обломова». Остальные группы личностей, составляющие фон картины и стоящие на втором плане, очерчены с изумительною отчетливостию. Видно, что автор для главного сюжета не пренебрегал мелочами и, рисуя картину русской жизни, с добросовестною любовью останавливался на каждой подробности. Вдова Пшеницына, Захар, Тарантьев, Мухояров, Анисья — все это живые люди, все это типы, которые встречал на своем веку каждый из нас. Мы не будем говорить подробно об этих второстепенных личностях. Из них особенно замечательна вдова Пшеницына, в лице которой г. Гончаров воплотил чистое чувство, не возвышенное образованием и не основанное на сознании. Захар, лакей Обломова, является такою типическою, обработанною личностию, какой давно не представляла наша литература. Эта личность не выдается резко вперед в романе г. Гончарова только потому, что все характеры обработаны одинаково полно, общий план строго обдуман, и все действующие лица обращают на себя внимание читателя настолько, насколько это нужно для интереса и гармонической стройности целого.

Теперь нам остается еще объяснить, почему мы считаем необходимым, чтобы девицы прочли роман г. Гончарова: из первых слов нашей статьи видно, как высоко ставим мы это произведение; не прочтя его, трудно познакомиться вполне с современным положением русской литературы, трудно представить себе полное ее развитие, трудно составить себе понятие о глубине мысли и законченности формы, которыми отличаются некоторые самые зрелые ее произведения. «Обломов», по всей вероятности, составит эпоху в истории русской литературы, он отражает в себе жизнь русского общества в известный период его развития. Имена Обломова, Штольца, Ольги сделаются нарицательными. Словом, как ни рассматривать «Обломова», в целом ли или в отдельных частях, по отношению ли его к современной жизни или по его абсолютному значению в области искусства, так или иначе, всегда должно будет сказать, что это вполне изящное, строго обдуманное и поэтически-прекрасное произведение. Вот почему мы так долго останавливались на его рассмотрении, вот почему мы еще раз настойчиво рекомендуем его для чтения девицам. Ежели даже смотреть на воспитание девиц так, как смотрит на него наше модное общество, заботящееся так много о внешней невинности и полагающее эту невинность в незнании жизни и природы, даже и тогда самая строгая цензура не найдет в «Обломове» ничего предосудительного. Изображение чистого, сознательного чувства, определение его влияния на личность и поступки человека, воспроизведение господствующей болезни нашего времени, обломовщины, — вот главные мотивы романа. Ежели вспомнить притом, что всякое изящное произведение имеет образовательное влияние, ежели вспомнить, что истинно изящное произведение всегда нравственно, потому что верно и просто рисует действительную жизнь, тогда должно сознаться, что чтение книг, подобных «Обломову», должно составлять необходимое условие всякого рационального образования. Сверх того, для девиц может быть особенно полезно чтение этого романа. Это чтение несравненно лучше отвлеченного трактата о женской добродетели уяснит им жизнь и обязанности женщины. Стоит только вдуматься в личность Ольги, проследить ее поступки, и, наверное, в голове прибавится не одна плодотворная мысль, в сердце заронится не одно теплое чувство. Итак, мы думаем, что «Обломова» должна прочесть каждая образованная русская женщина или девушка, как должна она прочесть все капитальные произведения нашей словесности.

«Обломов» Роман И, А. Гончарова

«Дворянское Гнездо» Роман И, С. Тургенева

«Три Смерти» Рассказ графа Л. Н. Толстого

Впервые опубликованы в «журнале наук, искусств и литературы для взрослых девиц» «Рассвет» за 1859 г. (разбор «Обломова» в э 10 журнала, «Дворянского гнезда» — в э 11 и «Трех смертей» — в э 12). В первое издание сочинений не вошли, хотя в объявлениях о составе этого издания, приложенных к первым его выпускам, и указывалось, что они будут помещены в ч. 10. Здесь воспроизводятся по тексту журнала.

1 Отрицательное направление — здесь в смысле: отрицающего, критического по отношению к существовавшему строю.

2 Гоголь проводит параллель между двумя писателями в лирическом вступлении к гл. VII первого тома «Мертвых душ». Легкому и шумному успеху писателя, который «окурил упоительным куревом людские очи… чудно польстил им, открыв печальное в жизни», он противопоставляет тяжкий удел в тогдашней действительности того писателя, который дерзает «вызвать наружу все, что ежеминутно перед очами», «всю страшную, потрясающую тину мелочей, опутавших нашу жизнь». Ту же параллель повторяет Некрасов в стихотворении «Блажен незлобивый поэт…» (1852).

3 Московские мудрецы — Катков и сотрудники журнала «Русский вестник».

4 Писарев имеет в виду свою рецензию на книжку лексикографа и публициста Н. П. Макарова (псевдоним: Гермоген Трехзвездочкин) «Победа над самодурами и страдальческий крест. Сатирическая бывальщина», представлявшую собою одну из пошлых спекуляций на «обличительной» теме, распространенных в тогдашней либерально-охранительной литературе. Уничтожающий разбор ее Писарев опубликовал в журнале «Русское слово», 1861, кн. 11. В кн. 12 журнала Писарев опять вернулся к этой теме, отвечая на обвинения Макарова в пристрастно-несправедливом подходе к его книжке (см. Сочинения Д. И. Писарева, 5-е изд. Ф. Павленкова, т. I, СПб. 1909, стр. 552–562). В прибавлении к э 6 «Русского инвалида» от 10 января 1862 г. было опубликовано также письмо Писарева с ответом на обвинения со стороны редактора «литературных опытов» Г. Трехзвездочкина в «недобросовестности» критических приемов Писарева.

5 «Время» — см. прим. 3 к статье «Схоластика XIX века».

6 «Современная летопись» — первоначально отдел в журнале «Русский, вестник», посвященный вопросам политики, литературной критики и библиографии; с 1861 г. стала выходить как отдельное еженедельное приложение к журналу. В 1861 г. в журнале «Русский вестник» также появился новый отдел «Литературное обозрение и заметки», по преимуществу заполнявшийся статьями и заметками, направленными против революционно-демократической журналистики.

7 Небольшая редакционная статья «Несколько слов вместо современной летописи» («Русский вестник», 1861, кн. 1), принадлежавшая Каткову, открыла серию выпадов и инсинуаций «Русского вестника» в адрес революционно-демократической журналистики, и прежде всего «Современника» Чернышевского и Добролюбова. Цитируемые далее Писаревым строки из этой статьи и представляют выпад против «Современника», против литературно-критических и эстетических взглядов Чернышевского и Добролюбова.