Томас Элиот - Избранное. Том I-II. Религия, культура, литература

Я процитировал так много, чтобы позволить проф. Хауэру раскрыть, кто он есть: конечный продукт германского либерального протестантизма, националистический унитарий. В переводе на английские термины он может предстать просто патриотическим модернистом. Германская национальная религия, как ее объясняет Хауэр, оказывается тем, с чем мы уже достаточно знакомы. Так что, если германская религия — также и ваша религия, то чем скорее вы осознаете этот факт, — тем лучше.

С. 21. "Гигиеническая мораль". — У месье Дени де Ружемона в его замечательной книге "L'Amour et l'occident" [33] Ружемон, Дени де — автор книги "Любовь и запад" (Париж, 1939), опубликованной в Лондоне в 1940 г. издательством Элиота — "Фейбер энд Фейбер" в английском переводе М. Белджиона (см. коммент. 131 к "Религии и литературе") под названием "Страсть и общество". есть следующая, весьма подходящая к данному случаю сентенция: "L'anarchie des moeurs et l'hygiene autoritaire agissent a peu pres dans le meme sens: elles de^oivent besoin de passion, hereditaire ou acquis par la culture; elles detendent ses resorts intimes et personnels [34] Анархия нравов и авторитарная гигиена действуют приблизительно в одном направлении: они обманывают необходимость страсти, врожденной или приобретенной с помощью культуры; они ослабляют ее ресурсы, интимные и личные (фр.). ".

C. 21. Возможно, здесь имеет смысл сказать пару слов об отношении христианского общества к пацифизму. Меня не интересует ни рационалистический, ни гуманитарный пацифизм, но лишь христианский — утверждающий, что любое участие в военных действиях категорически воспрещается тем, кто следует за Господом. Данный абсолютный христианский пацифизм следует в свою очередь отличать от иного, — утверждающего, что только за христианское общество стоит сражаться и какое-нибудь конкретное общество может настолько не оправдывать ожиданий или оказаться столь явно антихристианским, что никакой христианин не будет оправдан или прощен, если станет за него сражаться. С этим относительным христианским пацифизмом я не могу иметь дела, поскольку моя гипотеза предусматривает именно христианское общество. Каково же будет место христианского пацифиста в таком обществе?

Такие личности будут по-прежнему встречаться, подобно тому как, возможно, будут по-прежнему существовать секты и индивидуальные причуды; и долгом всех христиан, не ставших пацифистами, будет отношение к пацифисту с пониманием и уважением. Отношение к пацифисту с пониманием и уважением окажется также долгом и государства, если оно убеждено в его искренности. Человек, считающий, что та или иная война, в которой намеревается участвовать его страна, является агрессивной; считающий, что его страна могла бы отказаться от этого участия без ущерба для своих законных интересов и без нарушения долга по отношению к Богу и своим ближним, был бы не прав, храня молчание (здесь уместно вспомнить позицию покойного Чарльза Элиота Нортона в отношении Испано-американской войны 1898 г. [35] Нортон, Чарльз Элиот (1827–1908) — профессор истории искусств в Гарвардском университете (1873–1898), критик, переводчик, просветитель, прозванный "самодержцем от эстетики", проповедовал учение своего друга Дж. Рёскина, итальянское искусство, Данте, критиковал американский "позолоченный век". Играл важную роль в общественной жизни США. Выступил против участия США в Испано-американской войне 1898 г., начавшейся с восстаний кубинцев (в 1895) и филиппинцев (в 1896) против испанской колонизации; США, поддержавшие восставших, использовали ситуацию в своих целях — захватили Пуэрто-Рико, о. Гуам, Филиппины, оккупировали формально независимую Кубу. ). Но я не могу не считать, что человек, утверждающий, будто война несправедлива в любых обстоятельствах, так или иначе отказывается исполнять свои обязательства перед обществом; и, поскольку это общество — общество христианское, данные обязательства тем более серьезны. Даже если какая-либо конкретная война оказывается войной несправедливой, все же идея христианского общества представляется несовместимой с идеей абсолютного пацифизма, ибо пацифизм может процветать лишь до тех пор, пока большинство людей, составляющих общество, не являются пацифистами; равно как сектантство может процветать лишь на фоне ортодоксии. Понятие общей ответственности, ответственности каждого человека за грехи общества, к которому он принадлежит, необходимо усвоить потверже; и если я разделяю вину своего общества во времена "мира", то не вижу, как можно, воздерживаясь от общего дела, отпустить ее себе во времена войны.

С. 22. Сообщество христиан. — Данный термин, возможно, вызовет возражения. Мне не хотелось пользоваться принадлежащим Кольриджу понятием "клерикалы", изменяя его значение, однако я предполагаю, что читатель уже встречался с "клерикалами" в его же "Церкви и государстве", как и с использованием того же слова м-ром Мидлтоном Марри. Возможно, термин "сообщество христиан" будет иметь коннотации некоей эзотерической chapelle [36] Церкви (фр.). или какого-либо самозванного братства, но я надеюсь, что сказанное мною далее в этой главе сможет предотвратить подобное умозаключение. Мне хотелось избежать чрезмерного акцента на номинальной функции, поскольку, как мне кажется, "клерикалы" Кольриджа могут иметь склонность к превращению всего лишь в брахманистскую касту.

Хотел бы добавить, в качестве комментария к употребленному выражению "высшие интеллектуальные и/или духовные дарования" (с. 33), что обладание интеллектуальными и духовными дарованиями еще не гарантирует того интеллектуального понимания духовных проблем, которое дает санкцию на осуществление необходимого влияния в обществе. Равно как и человек, обладающий подобным пониманием, не обязательно является в своей частной жизни "лучшим христианином", нежели тот, чьи прозрения не столь глубоки; равным образом, не гарантирован он и от доктринальных заблуждений. Я предпочитаю, чтобы определение было изначально более емким, нежели слишком узким.

С. 30. Христианское образование. — Данное примечание, равно как и примечание к выражению "сообщество христиан", вызвано наводящим на размышления комментарием брата Джорджа Эвери, любезно ознакомившегося с гранками данной книги. Те, кто прочел работу под названием "Современное образование и классическая филология", написанную совсем в другом контексте и опубликованную в томе, озаглавленном "Эссе лет минувших и нынешних" [37] "Эссе лет минувших и нынешних" ("Essays Ancient and Modern") — сборник эссе Элиота, опубликованный в 1936 г. могут предположить, что подразумеваемое мною есть просто "классическое образование" прежних времен. Проблема образования слишком велика, чтобы рассматриваться в столь небольшой брошюре, как эта, и вопрос о наилучшем учебном плане здесь не поднимается. Я ограничиваюсь утверждением, что в составлении учебных планов не должно быть излишней пестроты и что образование должно быть чем-то большим, нежели приобретение информации, технических навыков или поверхностной культуры. Более того, я не затрагиваю здесь вопроса, призванного занимать всех, кто непосредственно связан с проблемой Образования, то есть вопроса о том, что необходимо делать сейчас. Все, кто не удовлетворен современным состоянием образования, могли бы сойтись на одном пункте: на необходимости критериев и ценностей. Но начать следует с искоренения из сознания каких бы то ни было предвзятых суждений или приятных воспоминаний по поводу какой-либо из предшествующих систем образования и с осознания различий между обществом, для которого мы Должны писать законы сейчас, и любой другой формой того общества, что мы знали в прошлом.