Татьяна Чернышева - Природа фантастики

Однако в «отделенности» научной фантастики от всех остальных видов, форм и жанров художественной литературы повинны не только специализированные журналы, хотя они, безусловно, сыграли здесь свою роль. В Советском Союзе практически не было таких специализированных изданий, если не считать ежегодников «Фантастика» (изд-во «Молодая гвардия») и «Альманах научной фантастики» (изд-во «Знание»). Оба эти сборника начали выходить поздно, уже в 60-е годы, а до этого научная фантастика печаталась в обычной периодике, но чаще не в литературных журналах, а в научно-популярных. И все же в среде советских писателей-фантастов возникает то же чувство изолированности, не столько исключительности, сколько «исключенности» из обычной литературы, тем более что в советской критике привился в свое время обычай писать о «большой литературе» (аналог англо-американскому «главному направлению») и противостоящей ей научной фантастике, которая молчаливо подразумевалась «малой» литературой. Такое противопоставление казалось обидно-несправедливым, не соответствующим подлинному значению научной фантастики. Не случайно два писателя, разделенные десятилетиями, назвали научную фантастику Золушкой, будучи уверены, что на самом деле она принцесса [22] °22 См.: Беляев А. Р. Золушка. — Лит. газ., 1938, 15 мая; Громова А. Г. Золушка. — Лит. газ., 1964, 1 февр. .

Но дело, разумеется, не в том, как американские фантасты воспринимают свое «гетто», и не в обиде советских писателей, связавших свою судьбу с научной фантастикой, на мнимую непричастность к «большой литературе». Просто в таком стихийном делении литературы на «главное направление» и «неглавное», на «большую литературу» и «малую» повинно некое объективно присущее современной фантастике качество, некая специфическая ее особенность, из-за которой стихийно возникло особое отношение читателей и особое направление, по которому пошло исследование научной фантастики.

Разного рода опросы читателей показали, что в научной фантастике люди чаще всего ищут ответа на иные вопросы, чем те, что обычно затрагиваются в художественной литературе, — они ждут от фантастики новых идей, гипотез о строении мира, о будущем человечества и пр. А. Громова [23] °23 См.: Громова А. Г. Золушка. в одном из своих выступлений отметила, что на читательских конференциях фантастам задают совсем не те вопросы, которые привыкли слышать писатели на обычных встречах с читателями — их реже спрашивают о творческих планах, любимых героях и их прототипах, а чаще о том, возможна ли жизнь на других планетах, не посещали ли нашу Землю братья по разуму, будет ли построена «мыслящая машина» и когда это произойдет и т. п.

В критике же возникла проблема специфики научной фантастики, которая долгое время ощущалась как ключевая, да и сейчас интерес к ней не потерян. Правда, долгое время изучение фантастики и осмысление процессов, в ней происходящих, не выходило за рамки все того же «гетто». Авторами критических работ о фантастике являлись сами писатели-фантасты или их издатели и немногочисленные критики, как правило, тоже не профессионалы, а любители и поклонники фантастики, специалисты в области той или иной естественной науки. Профессиональное, «академическое» литературоведение фантастику игнорировало.

Но как ни относиться к разношерстной критике научной фантастики 20 50-х годов, она создала определенную традицию критической мысли, с которой не могут не считаться и специалисты-литературоведы, обратившиеся к ее изучению. А их теперь уже немало: на Западе это Марджори Никольсон, еще в 40-е годы написавшая исследование по истории и предыстории некоторых наиболее популярных в современной фантастике идей и сюжетов, Дарко Сувин, Марк Хиллегас, Роберт Филмус, Томас Кларсон, Дэвид Кэттерер и др.; в Советском Союзе — Ю. Кагарлицкий, Е. Брандис, А. Бритиков.

По проблемам современной фантастики защищен уже целый ряд диссертаций, написаны книги. Однако многие вопросы, связанные с трансформацией обычной, «нормальной» фантастики в научную фантастику, сохраняют свою остроту. На вопрос «Что такое научная фантастика?» ответ все еще не найден, о чем говорят хотя бы названия исследовательских и критических работ многих авторов. Ю. Кагарлицкий называет свою книгу «Что такое фантастика?», Дж. Меррил, издательница и критик фантастики, дает следующее название своей большой статье: «Что вы имеете в виду: Наука? Беллетристика?» [24] °24 Merril Judith. What Do You Mean: Science? Fiction? — Extrapolation, vol. 7, N 2, 1966, May; vol. 8, N 1, 1966, Dec. А Бейли выносит в заглавие своей статьи даже вопрос, «является ли научная фантастика искусством» [25] °25 Вailеу J. О. Is Science Fiction Art? A Look at H. G. Wells. Extrapolation, vol. 2, N 1 1960, Dec. .

Американский писатель Лестер дел Рей в одном из своих выступлений также замечает, что есть нечто такое, что отделяет научную фантастику от искусства. Это «нечто», с его точки зрения, познавательная природа фантастики (мысль, на наш взгляд, не лишенная оснований, хотя писатель совершенно напрасно эту познавательную природу противопоставляет эмоции). И он говорит, что научная фантастика является литературой, но одновременно еще чем-то [26] °26 См.: MhA Forum. SF: The New Mythology. - Extrapolation, vol. 10, N 2, 1969, May, p. 105. . При этом даже по выступлению видно, как мучительны попытки уловить эту странную специфику. И так во многих статьях — кажется, что вот-вот нужное слово будет произнесено, автор схватит наконец жар-птицу… но нет, она снова ускользнула.

Стремление критиков и самих писателей угадать, чем же все-таки современная фантастика «отличается от литературы, которую обычно изучают в колледжах и университетах» [27] °27 MhA Forum. SF: The New Mythology, p. 70. , породило мощный поток определений научной фантастики. Петер Олтермен замечает, что практически каждый писатель сделал хоть одну попытку определить научную фантастику [28] °28 См.: Alterman Peter S. The Surreal Translation of Samuel Delany. Science Fiction Studies, vol. 4, pt. 1, 1977, Mar., p. 25, .

Едва ли есть необходимость приводить эти определения — они насчитываются десятками, если не сотнями, и к ним родилось даже несколько ироническое отношение. Так, Ф. Пол в связи с проблемой определения научной фантастики вспоминает старую притчу о слоне и слепых [29] °29 См.: MhA Forum. SF: The New Mythology, p. 85. . Базиль Давенпорт утверждает, что трудно найти двух людей, которые согласились бы с одним и тем же определением фантастики [30] °30 Cм.: Davenport Basil. Inquiry into Science Fiction, p. 1. , а Роджер Зелазни признается, что как только он слышал или читал новое определение фантастики, он писал фантастический рассказ, который бы не укладывался в это определение, противоречил ему и «попирал» бы его [31] °31 См.: Alterman Peter S. The Surreal Translation of Samuel Delany, p. 25. .