Богомил Райнов - Черный роман

И немного ниже: «…Большинство людей, если вы перечислите им все факты один за другим, предскажут вам результат. Они могут мысленно сопоставить факты и сделать вывод, что должно произойти то-то. Но лишь немногие, узнав результат, способны проделать умственную работу, которая дает возможность проследить, какие же причины привели к этому результату. Вот эту способность я называю ретроспективными или аналитическими рассуждениями». [19] Артур Конан Дойль. Собр соч. в 8-ми томах, т. 1. М., 1966, стр. 144.

Как видим, система эта не только весьма элементарна, но и очень неполна, поскольку на практике сыщик занимается исследованием одних лишь материальных улик, а не человеческих конфликтов и драм. Все это, однако, не мешает Шерлоку Холмсу одерживать победу за победой. Потому что Конан Дойль постарался обеспечить своему любимому герою именно такие улики, которые позволяют ему реализовать свое «ретроспективное рассуждение» и мысленно восстановить неизвестные события. Рецепт, таким образом, очень прост: прежде всего автор придумывает историю какого-нибудь преступления, но не раскрывает ее нам, а демонстрирует лишь крайний ее результат, то есть труп. В то же время герою предоставляются все исходные моменты, позволяющие ему раскрыть загадку, о которой умолчал автор. Своего рода игра. Но игра между Конан Дойлем и Шерлоком Холмсом, то есть между Конан Дойлем и Конан Дойлем. Автор играет в шахматы сам с собой, сам себя побеждает или разрешает себе себя же победить. Что же касается нас, то мы исключены из игры и вынуждены ограничиваться ролью зрителей, потому что не знаем ничего из того, что уже известно обоим играющим, представляющим, в сущности, одного и того же человека, исполняющего одновременно роли и Эдипа, и Сфинкса. Такую игру можно, конечно, тоже назвать романом-загадкой, но только не с точки зрения читателя.

К этим недостаткам жанрового характера нужно добавить и недостатки более общего плана. Общественная обстановка, исторический климат почти или полностью отсутствуют в произведениях Конан Дойля. В них господствует своеобразный вакуум, из них изъято все, что не связано прямо с уголовным происшествием. Произведения Конан Дойля скованы леденящим дыханием преступления, в них нет живых людей, вместо которых действуют люди-схемы, выполняющие чисто служебные функции элементов, необходимых для решения задачи. Когда же писателю все-таки приходится более подробно освещать ту или иную человеческую драму, он или предоставляет слово убийце, или же сам механически излагает какую-нибудь историю, представляющую собой предысторию убийства, в большинстве случаев столь же поверхностную, сколь и неубедительную.

Именно поэтому, даже если какая-нибудь из книг Конан Дойля и вызывает интерес, она очень быстро забывается. И все-таки, если этих книг проглотить в достаточном количестве, что-то из них остается в памяти. Что-то от этого длинного сухопарого хвастуна, обнюхивающего, словно охотничья собака, следы и пятна крови, что-то от наивного до глупости Уотсона, что-то от всей этой дождливой и туманной атмосферы темных неприветливых ночей и зловещих заброшенных домов, где только что побывал убийца, оставивший там очередной труп. Это, разумеется, литература второго сорта, но литература, содержащая тот минимум достоинств, которые позволили ей пережить своего автора.

Во времена, когда Шерлок Холмс уже прославился во всем мире, во Франции постепенно завоевывал известность еще один феноменальный сыщик — восемнадцатилетний репортер Жозеф Рультабиль. Похождения этого нового героя описаны его создателем Гастоном Леру в трех объемистых романах — «Тайна желтой комнаты», «Духи дамы в черном» и «Рультабиль у царя». [20] G. Lеrоuх. Le mystère de la chambre jaune, 1907; Le parfum de la dame en noir 1907; Roultabille chez le tsar. 1912.

Как и Конан Дойль, Гастон Леру находился под сильным влиянием Эдгара По. «Тайна желтой комнаты», где Рультабиль впервые получает возможность проявить свою проницательность, представляет собой типичный случай использования «загадки запертой комнаты». Местом преступления в данном случае оказывается замок Гландье, а вернее, его лесной флигель. В этом флигеле находится научная лаборатория, где обычно до поздней ночи работает профессор Стэнджерсон со своей дочерью и лакеем. Рядом с лабораторией расположена та самая желтая комната.

Однажды вечером мисс Стэнджерсон, побыв до полуночи вместе с отцом, входит в желтую комнату, которая служит ей спальней, и запирается изнутри. Внезапно оттуда доносится крик молодой женщины: «Держите убийцу! На помощь!», а затем слышится грохот опрокидываемой мебели и револьверный выстрел. Оба мужчины бросаются к единственной двери, которая соединяет желтую комнату с лабораторией, однако та оказывается очень прочной и крепко запертой изнутри. Лакей выбегает наружу и бежит к окну, убежденный, что преступник или попытается вылезть через него, или еще находится в комнате. Но единственное в комнате окно тоже оказывается крепко запертым, его железные решетки и прочные ставни остались нетронутыми. Лакей возвращается в лабораторию и вместе с профессором разбивает дверь. В комнате они находят молодую женщину на полу, тяжело раненную в голову и со следами пальцев и ногтей на шее. Но если жертва налицо, то преступника и след простыл.

Показания присутствующих, а позднее полицейский осмотр убеждают нас, что в желтую комнату нельзя проникнуть иначе, как через дверь или окно, через которое, очевидно, убийца уже пытался бежать и не мог бы это сделать, оставшись незамеченным. Никаких потайных дверей, отверстий в полу или потолке, даже обычной трубы в комнате не было. И все же преступник совершил убийство (или, вернее, попытку убийства, так как мисс Стэнджерсон в конце концов оправилась от ран) и чудесным образом исчез.

В ходе повествования к этому первому «чуду» прибавляется еще одно, на этот раз происшедшее в самом замке. Речь идет еще об одном покушении на молодую женщину, совершенном при столь же странных обстоятельствах и сопровождаемом таким же «сверхъестественным» исчезновением преступника.

Расследование этих необъяснимых покушений так, как оно нам рассказано, представляет собой своеобразный поединок двух методов. Официальное расследование ведет известный своим мастерством инспектор Фредерик Ларсан. Он применяет обычные полицейские приемы и строит свою версию на данных материальных улик. Однако наряду с ним с молчаливого согласия Ларсана ведет свое частное расследование молодой журналист Рультабиль, который, не пренебрегая уликами, стремится соотнести их друг с другом и объяснить при помощи гипотезы, построенной логическим путем.

Мы потеряем слишком много времени, если попытаемся даже в самой краткой форме пересказать все многочисленные перипетии романа, все таинственные, сбивающие с толку подробности и обрисовать всех подозрительных лиц, введенных автором в это больше, чем нужно, усложненное произведение. Отметим только, что концовка всей этой истории по своей неожиданности вполне достойна столь перегруженного сенсациями повествования: Рультабиль находит убийцу — им оказывается сам полицейский инспектор Ларсан.