Саша Черный - Саша Черный. Собрание сочинений в 5 томах. Т.3

1-я дама. Факт. В марте дебют в Лючии.

2-я дама. В Лючии? Mais non… Ромео и Джульетта сценичнее. На фоне стильных венецианских фресок фра-Беато колоннада и бальный зал, аромат магнолий и лавров. ( Напевает .) О, barcarolla moco, piccicato mio si-si là! Меланхоличный Ромео, в флер-д’оранжевом трико, в плиссированных буфах и кокеткой супль с инкрустациями «vieil or»…

1-я дама. ( увлекаясь, продолжает ). На муаре «иланг-иланг» и в абрикосовом берете с плюмажем. О! Но и в Лючии есть эффектные сцены.

2-я дама. A propos? Вернисаж в Пассаже?

1-я дама.В «Салоне» на Итальянской.

2-я дама. Merci. Барон Курцбах дебютирует серией неаполитанских эскизов и иллюстрациями к «Эху Венеры». Он демонстрировал мне пастель «Лунная соната сквозь призму гомосексуализма». По колориту — шедевр!

1-я дама. Фи, он манерен, ваш Курцбах. В корсете, банальные позы… Pardon, я вас шокирую? Флирт?

2-я дама. Jamais! Он очень ком-иль-фо: смокинг из дра амазон на муаре, английский жилет с инкрустациями Louis XI…

1-я дама( поддразнивая ее, встает ). «Пьедесталы» а ля грек moyen âge, с кокеткой релижез и на тюле фрез экразе?..

(Обе хохочут.)

1-я дамаНу, au revoir. (Смотрит на часы.) У меня рандеву в Пассаже с мадам Жорж. (Ехидно.) Mes compliment a Monsieur le baron с инкрустациями Louis XI…

2-я дама. Merci. ( Кокетливо .) О, barcarolla moco, piccicato mio si-si lа!..

(Расходятся в разные стороны.)

Маляр. Мериканки, по костюму видно, да и разговор немецкий. Аппититные кинарейки… С ворсом! Да-и-эх-ты, да-и-ах-ты, да-и-ух-ты, са-мо-ро-ди-на моя брилля-нто-ва-я…

Поэт( влечется к скамье ). Зрак солнца вечеровый облак чарым хмелем напоил…

Поэтесса. Брекекекекс.

Поэт. Древеса листьями помавают… Цикута лирная трикрата алчбой пышет.

Поэтесса. Мани-текел-фарес.

Поэт. Шараду глубинную решила ли? Рифмы к сонету maestro?

Поэтесса. Эвое, музоликий! С тугой надрывной рожала: систр-регистр, тимпан-марципан.

Поэт. Лире национальной быть лепо. Чти! ( Садится .)

Поэтесса

Поэт. Ш-ш… Антиномичен пафос поэзии! К весталческой планетарности мифотворчества национального грядет через Марсову солнечность утверждающего мистическую личность почина!

Поэтесса( задумчиво ). Аки, баки, зраки, маки, фраки… Змий, кий, Пий, Вий… ( Вдруг неожиданно и быстро. ) Какара цакара макара-пунчала ракса!..

Поэт. Вертоград, вертограда, вертограду…

Поэтесса. Блуд-руд, блуда-руда, блуду-руду…

Поэт. О, плектрон воздыханий… Встань мистагог! Ярем на вые, елей на устах, гной в сердце… Как телка Ио, влеком я роком!

Поэтесса. Влеком ты роком, влеком он роком, влекомы мы роком.

Поэт. Кыш! Ормуз и Ариман дифирамы Дионису на цимбалах и сирингах слагали. Брысь, Пушкин! Конфузно тебе — вульгарными рыками поэзию утучнил… Скриба ты гиперборейский, а не Орфей! Профанам ясен зело. И ты, Байрон, и ты, Гёте, и тьма тем прочих — брысь! Экстаз — кристаллен, лирика — популярна, страдальность — без личин, неотвратна… Брысь!

Поэтесса. Maestro! Пенсне на прахе. ( Поднимает .) ( Зевая .) Я иду по ковру, ты идешь пока врешь… Maestro! Позволь по-русски поговорить? А? Чуточку!

Поэт. Кыш! Ошую — хаос, одесную — хаос, по бокам рифмы, в середке — гурт фазаний, Эрос вой зовет, зык рык источает…

Поэтесса. Я-лды хочу-лды домой-лды. Мне-лды скучно-лды.

Поэт. Кыш! ( Вдохновенно .) Твердь-жердь, сев-зев, понт-фронт, древо-чрево, Тидей из Меланиппа, Меланипп из Тидея. Фалалей из Капанеи… А я где?

Поэтесса( Хнычет .) Хочу-лды домой-лды.

Поэт. Подожди-лды. О, Асфодель! Мара зык прошла, рифмы в чехарду прядают — астральный Овен по шкелету чертит. У-у-у. (Плачет.)

Поэтесса( Тащит его .) Идем-лды… Боюсь-лды!

Поэт( Уходит .) Феникс без рифмы… Увы! И сфинкс без рифмы… О, о, о!

Маляр( Таинственно .) Т-с… Вот тэк история! Фа-ра-он! Бежи сюды… Жива! Тут — ёпонские шпионы пошли! Один за бабу, другой за мужчину — замашкараденный! Последи, а мне красить на-до!.. (Красит, злобно мотает головой и поет.) Да-и-эх-ты! Да-и-ух-ты! Да-и-ах-ты! Да-и-ох-ты са-мо-ро-ди-на моя бри-ллян-то-ва-я…

<1910>

Придя в общество, осторожно вскинь глаза и реши, какая из девиц или дам создана для тебя. Если ни одна, не насилуй себя и не руководись пословицей о безрыбье.

Избрав, отведи в сторону хорошо знакомого, узнай деликатно биографию и топографию ее, сядь напротив, сделай возможно умные и понимающие глаза и смотри на лампу.

Пересядь поближе и, пряча грязные ногти, спроси желудочным шепотом: «Вы любите Пана?» Услышав неизбежное: «Еще бы!», помолчи пять минут и закрой глаза ладонью.

Отмахнув головой поток внезапных мыслей (для вида), настойчиво, просто и изумленно оброни: «Какое у вас лицо?!» Она поймет это всегда в желательном для себя смысле.

И если ее зрачки слегка потеплеют, протяни под столом носок ботинка (со скоростью 2 миллиметров в минуту) и, как дыхание ветра, коснись ее ногой.

Когда, в ответ на пожатие, ее нога вздрогнет и уплывет под черную пасть дивана, заговори сразу бурно, негромко и песнопенно:

О — бескрылости жизни, стенах, девятой симфонии, атласе ее дыхания, стенах, уходе Хомякова, холодных вершинах одиночества, стенах, грубой квартирной хозяйке, «Вехах», стенах…

И вдруг… остановись. Обведи глазами курящих и некурящих, пьющих чай и непьющих, сделай тонко-презрительно-сострадающе-саркастически-негодующее лицо, внезапно, словно чудо, найди фиалки (или маслины — если она брюнетка) ее глаз: вспыхни и зарозовейся. Ты и она. Она и ты. Только в этом смысле должна она понять тебя.

Иди дальше: «Здесь трудно говорить… невыносимо молчать… невозможно думать». И полным аккордом виолончели, шумящим призывом спроси: «Когда?..»

В ответ на возможное молчание (75–90 %) опрокинься: «И вы любите Пана?! О! Вы такая же, как все?! О! Пять минут знакомства и вопрос „когда?“. Это „неприлично“?! Дерзко?! О!.. Но я думал, что вы…» И гордо умолкни.