Лев Гомолицкий - Сочинения русского периода. Проза. Литературная критика. Том 3

Поэт Тихонов, делавший доклад на предсъездной конференции петроградских писателей, начинает свою статью «О поэзии» (Известия 8 авг.) [285] Н. Тихонов, «О поэзии», Известия, 1934, 8 августа, стр.2. Ср.: «Доклад Н.С. Тихонова о ленинградских поэтах», в кн.: Первый Всесоюзный съезд советских писателей. 1934. Стенографический отчет (Москва: ГИХЛ, 1934), стр.504. выдержкой из Леопарди: «При всяком государственном строе обман, наглость и ничтожество будут царить на земле». Этой мрачной картине Тихонов противопоставляет райскую идиллию советского строя, конечно, единственного, при котором ни обман, ни наглость, ни ничтожество не царят на земле. Ему кажется, что тут-то, на клочке земном сов. Союза, свет изменился. В действительности изменился не свет, но отношение к нему. Леопaрди смел возводить какие угодно обвинения на государственный строй «кровожадного капитализма». Тихонов же не смеет при каждом удобном случае не спеть очередного панегирика «советской свободе». Вечно быть начеку, следить, куда дует теперь ветер от стен кремлевских, о чем писать - быть «глубже», т.е. искать обобщений в «строительстве нового человека», или достаточно ограничиться воспеванием самолета «Максим Горький», обязательны в словаре комбайны и комвзводы или «люди революции на Западе и востоке должны входить в основной фон сов. поэзии...» - вот судьба советского писателя, «инженера душ» по определению товарища Сталина. Души «перестраивает» правительство, писатель же, в качестве чиновника от комиссариата инженерии душ, ему в этом помогает. Герой Трынкин при этом играет роль народной инстанции, для видимости санкционирующей распоряжения диктаторов пролетариата.

Повсеместно на заводах перед съездом писателей устраивались открытые партийные собрания с докладами о съезде, прениями, выражениями пожеланий и наказов съезду.

Петроградский турбинный завод имени Сталина напечатал в Правде (12 авг.) открытое письмо съезду под громким названием «Жить и творить в такой стране, как наша, - какое счастие для художника!» [286] Правда, 1934, 12 августа, стр.3.

Здесь роль Трынкина исполняет некий Хинейко: «когда мы обсуждали свои требования к литературе, то старый мастер-краснознаменец Хинейко, человек, проживший трудную, большую жизнь, сказал, что он хочет читать книги, в которых подробно, ясно и увлекательно рассказано, как отстраивается наша страна».

Завод категоричен в своих требованиях к всесоюзному съезду: - «Мы предъявляем вам счет. Первое и главное: боритесь за высокое качество писательской марки, за качество художественных произведений. Мы хотим читать книги с глубокими, идейно насыщенными образами, книги большого художественного мастерства. Не ходульно, не шаблонно и не казенно отражайте радость миллионов, строящих свою жизнь».

– Пиши что мне нравится, - предписывает Хинейко, - да еще мерку выдерживай, не как-нибудь спустя рукава, отмахал и готово...

Второе требование, предъявленное рабочими съезду, - раньше писатель искал героев, теперь сами герои ищут писателя; вот мы сами - поэмы, романы, с нас и пиши...

«20 знатных людей, орденоносцев, имеет один только наш завод. История каждого из них - это роман, повесть, рассказ, поэма в хороших руках мастера... И романы, и поэмы, и пьесы должны говорить о нашей жизни полным голосом. Дерзайте!»

Но не к одному краснознаменцу Хинейко обязан прислушиваться съезд. Есть еще другие «учителя» и «наставники» сов. писателей - дети. На предсоюзные конференции писателей были выпущены комсомольцы-пионеры. На съезде писателей Средней Волги девочка-пионерка с трибуны заявила совещавшимся:

«Т.т. писатели, мы хорошо учимся, умело отдыхаем и вообще растем, а вы отстали от нашего роста» ( Известия от 15 августа) [287] «Газетные строки», Известия, 1934, 15 августа, стр.3. .

На конференции татар-литераторов в Казани 14-летний пионер сделал нагоняй одному писателю, который два года медлит с окончанием начатого рассказа. Другой мальчик требовал от писателей «вводить смешные элементы», переводить немедленно появившиеся по-русски интересные книги и указывал неправильности существующих переводов.

Все эти выступления покрывались «бурными аплодисмен­тами».

Рассказ о выступлении пионеров на казанской конференции я заимствую из статьи М. Горького «Мальчики и девочки», помещенной в Известиях от 8 авг. [288] М. Горький, «Мальчики и девочки», Известия, 1934, 8 августа, стр.3-4. Рядом напечатана другая его статья - «Мальчик» [289] Там же, стр.3. . Горький рассказывает о 9-летнем «поэте», поразившем его своей эрудицией и поэмой «Гитлер и Геббельс». «Было даже как-то будто жутко сознавать, - пишет Горький, - что эту песнь поет ребенок, а не взрослый, и затем, когда он кончил, было грустно, что взрослые поэты не обладают силою слова в той изумительной степени, какую воспитал в себе этот маленький, еще не страдавший за время своей маленькой жизни, но так глубоко ненавидящий страдание и тех, кто заставляет всё более страдать мир трудящихся, скованных цепями капитализма извне, отравленных ядом всемирного мещанства изнутри». Не удивительно, что Горькому приходится искать своего «примерного мальчика» среди детей. То, что его 9-летний поэт «не страдал», т.е. попросту ничего не видел и не знает, кроме того, что ему успели насвистать наставники комсомола, делает его идеалом для инженера душ, писателя-чиновника при комиссариате пропаганды.

В Иркутске вышла книга, написанная пионерами в возрасте от 10 до 15 лет - «База Курносых». Книжку эту Горький рекомендует как руководство писателям: «я уверен, что мы научимся очень хорошо работать, если поймем значение коллективной работы познания (?!), а также изображения крайне сложных явлений нашей жизни, изучая эти явления коллективно при наличии искренней, дружеской взаимопомощи и затем организуя приобретенный опыт индивидуально, в образах, картинах, в романах, рассказах...»

Свобода советской литературы, состоящая под наблюдением Трынкиных и «Базы Курносых», старательно противополагается литературе догнивающего Запада. Во всем этом много не столько смешного, сколько грустного и тревожного. Особенно нам, на ком не тяготеет тяжелая длань гепеуста, кто не должен прислушиваться к старческому брюзжанию Горького, от кого не требуется быть ни доносчиком, ни певцом Дзержинского, кто в позоре своем всё же сохранил личное достоинство, - здесь, на свободе, на колеблющейся земле этого самого гибнущего Запада, нам сейчас есть о чем задуматься. В большевицкой критике западной сумеречной литературы далеко не всё бессмысленно и неверно. Так, например, Ив. Анисимов в статье «Взгляд на Запад» ( Известия от 12 авг.) [290] Ив. Анисимов, «Взгляд на Запад», Известия, 1934, 12 августа, стр.4. дает беспощадные, но во многом верные характеристики Пруста, Джойса, Селина и других [291] Ср. высказанные В.Г. Федоровым в Мече опасения относительно «денационализации» молодых парижских писателей. См.: Вас. Федоров, «Бесшумный расстрел (мысли об эмигрантской литературе)»,Меч. Еженедельник, 1934, № 9-10, 8 июля, стр.8-9; перепеч. в кн.: В.Г. Федоров. Канареечное счастье. Сост., предисл. и примечания В.П. Нечаева (Москва: Московский Рабочий, 1990), стр.454-456. .