Г. Лелевич - Партийная политика в искусстве

В тот момент, когда я пишу эти строки, в Гамбурге грохочут пушки. Казалось бы, что в эти минуты не время говорить о партийной политике в искусстве, ибо, когда гремит оружие, молчат музы. Но это не так. Сейчас, в преддверии решительных классовых битв, необходимо максимальное классовое заострение всех, в том числе и идеологических, видов оружия. Всякая ошибка в области литературной политики партии, всякая поддержка враждебных или чуждых пролетариату литературных группировок может привести к некоторому ослаблению воли к борьбе значительных слоев рабочего класса и в первую очередь партийного и рабочего молодняка.

Поэтому вопрос о партийной политике в искусстве, являющийся чрезвычайно важным в обстановке передышки, сохраняет большую часть своего значения и в дни новых классовых схваток. Статьи тов. Троцкого в «Правде», освещающие как раз этот вопрос, заслуживают самого пристального внимания, изучения и обсуждения.

В своих рассуждениях о партийной политике в искусстве тов. Троцкий исходит из того положения, что нет и не может быть пролетарской культуры. Рассмотрение этого вопроса во всей его широте не входит в задачи настоящей статьи. Однако частично его нельзя не коснуться. Тов. Троцкий пишет:

В отличие от режима рабовладельцев, феодалов, буржуа — диктатуру свою пролетариат мыслит, как кратковременную переходную эпоху (курсив автора)… Может ли пролетариат за это время создать новую культуру? Сомнения на этот счет тем более законны, что годы социальной революции будут годами ожесточенной борьбы классов, где разрушения займут больше места, чем новое строительство… Высшей напряженности и полного выявления своего классового существа пролетариат достигнет, однако, именно в эту революционную эпоху, вводящую в столь узкие пределы возможность планомерного культурного строительства… Другими словами, в эпоху диктатуры о создании новой культуры, т. е. о строительстве величайшего исторического масштаба, не приходится говорить; а то, ни с чем прошлым несравнимое, культурное строительство, которое наступит, когда отпадет необходимость в железных тисках диктатуры, не будет уже иметь классового характера. Отсюда надлежит сделать тот общий вывод, что пролетарской культуры не только нет, но и не будет («Правда» от 14 сентября 1923 года).

Тов. Троцкий по существу впадает здесь в ту же ошибку, в какую впадает обыкновенно при обсуждении вопроса о пролетарской культуре А. Богданов. Несмотря на то, что тов. Троцкий и А. Богданов приходят к прямо противоположным выводам, в их построениях есть то общее, что оба теоретика подходят к пролетарской культуре, как к стройной системе, создающейся сразу во всех своих частях. Между тем вопрос может разрешаться только диалектически.

Для выяснения вопроса, оставим на время термин «культура» и заменим его термином «искусственная среда». Самый блестящий и ортодоксальный из французских марксистов Поль Лафарг понимает под «искусственной средой» совокупность «хозяйственных, общественных, правовых и политических отношений, привычек, обычаев, нравов и моральных воззрений здравого человеческого рассудка и общественного мнения, религии, литературы, искусств, философии, науки, способа производства и обмена и т. д.» («Экономический детерминизм Карла Маркса», изд. «Моск. раб.», стр. 66). Как видит читатель, Лафарг под «искусственной средой» подразумевает то же самое, что обычно называется культурой. Далее Лафарг пишет:

Ее (искусственной среды. Г. Л.) равновесие отличается характером чрезвычайной и все возрастающей неустойчивости; оно непрерывно нарушается вследствие изменений, происходящих в одной из ее частей, вызывающих соответствующее воздействие на остальные ее части (там же, стр. 67).

Иным словом, изменения, происходящие в одной части, «искусственной среды», не могут не повлечь за собой изменений других ее частей. Абзацом ниже Лафарг детализирует это положение:

Подвергшаяся изменению часть должна прежде всего преобразовать людей в физическом и духовном отношениях, должна заставить их действовать и должна побудить их так изменить другие части, чтобы они достигли того же уровня развития, что и она, — ибо только тогда эти части не будут задерживать ее дальнейшего развития, находясь с ней снова в полном соответствии. Оставшаяся неизменной часть социальной среды дает чувствовать себя именно теми качествами, которые были в свое время полезными — составляли ее «хорошую сторону»; теперь эта «хорошая сторона», став устарелой, становится вместе с тем вредной и превращается тогда в «дурную сторону». А это тем более невыносимо, чем важнее те изменения, которым эта устарелая часть социальной среды должна была бы подвергнуться. Нарушенное равновесие между частями искусственной среды нередко может быть восстановлено только путем борьбы между той группой людей, которая особенно заинтересована (курсив автора) в части, находящейся на пути к изменению, — и всеми остальными членами общества (там же).

Эти общие законы развития «искусственной среды» (культуры) сохраняют полную значимость и по отношению к эпохе пролетарской революции. Захват власти пролетариатом внес коренные изменения в такие важнейшие части «искусственной среды», как экономический базис и одна из основных надстроек — государство. Выражаясь словами Лафарга, «подвергшиеся изменению части» (экономическая структура и государство) «должны побудить людей, так изменить другие части» (обычаи, нравы, моральные воззрения, литературу, искусства и т. д.), «чтобы они достигли того же уровня развития, что и изменившиеся части».

Действительно, пролетариат уже создал свое государство совершенно нового типа, свой тип управления производством, свою философию, свою политическую экономию, свою политическую доктрину и т. д. Это видоизменение и переработка различных частей «искусственной среды» в соответствии с интересами и задачами рабочего класса начались давно и развились в зависимости от конкретных задач пролетарской борьбы и от степени легкости переработки той или иной части. Последовательность овладения различными надстройками приблизительно одинакова и у рабочего класса, и у восходящих классов других эпох. Тов. Воровский пишет:

Если присмотреться к ходу политической, научной и художественной эволюции человечества, придется признать, что на всех стадиях развития общества, т. е. при движении любого класса от небытия к господству, раньше всего складывалась политическая (практическая) идеология, затем уже следовало научное формулирование нужд класса, а уж позади, с большим опозданием, шло художественное отражение жизни и борьбы этого класса («Литературные очерки», стр. 140).