Игорь Ефимов - Джон Чивер

Опубликовать первое произведение в восемнадцать лет — немногие литераторы имели такую удачу в начале пути. Но пройдет еще много лет, прежде чем на свет появится самостоятельный и оригинальный писатель Джон Чивер. А пока он подрабатывал развозкой газет и проводил вечера со старшим братом, который взял его под свое покровительство. Иногда они застревали в городе за полночь, и их отец, недовольный этим, запирал двери дома. Однажды Фред попытался пролезть внутрь через боковое окно и наткнулся в гостиной на отца, поджидавшего его с пистолетом в руке. Впоследствии Джон утверждал, что он проснулся в своей спальне от выстрела и, спустившись вниз, увидел пулевое отверстие в стене. «Ты не должен был этого делать, дэд», — сказал побледневший Фред.

ТЕНОР.В начале 1930-х Фред Чивер неожиданно увлекся идеями национал-социализма и уговорил брата совершить совместную поездку в Германию. Джон остался равнодушен к парадам под свастикой и расистской пропаганде, оценил только немецкое пиво. Фред же был в восторге от идей фюрера, от культа дисциплины и от великолепного качества всего, что имело на себе марку «сделано в Германии». По возвращении Джон пытался заинтересовать редактора в «Нью рипаблик» своими путевыми впечатлениями, но тот остался равнодушным. На другом конце политического спектра у Чивера возникли контакты с представителями коммунистической прессы, которые объясняли молодому литератору, что он не напишет ничего путного, пока не отдаст свое перо на службу борющемуся пролетариату.

БАС.Примерно в это же время у Джона возобновились отношения с одноклассницей, которой он увлекся еще в школьные годы. Они случайно встретились на занятиях в скульптурной мастерской, открывшейся в Бостонском музее искусств. Их общение неизбежно привело к тому, что девушка познакомилась и с Фредом тоже, и тот загорелся еще сильнее, чем его брат. У него к тому времени уже была приличная работа, и выглядел он солиднее и надежнее. Практичная девушка выбрала Фреда, и вскоре они поженились. Неизвестно, как Джон пережил этот удар. Но писатель Чивер будет мстительно воскрешать брата и его жену в своих произведениях и дневниках много-много раз.

ТЕНОР.Однако центральная фигура рассказа «Прощай, брат мой» — того самого, которым Чивер откроет последний, самый большой свой сборник, опубликованный за три года до его смерти, — ничем не напоминает Фреда. Этот унылый адвокат, без конца меняющий службы, друзей, места проживания, способный видеть только плохое и темное, отравляющий семейные каникулы своим детям, братьям, матери, жене мрачными пророчествами о том, что их чудесный дом на краю утеса через пять лет смоет океан, что мать сопьется, что невинная ежевечерняя игра в бэкгамон сведет его родственников с ума, больше напоминает самого Чивера на пике его мизантропии. И когда рассказчик, доведенный до ярости чернотой, текущей из его брата, наносит ему на пляже удар палкой по голове, мне всегда казалось, что этот удар автор наносил себе — тому себе, который, сам того не желая, причинял столько горя и тоски самым близким для него людям.

БАС.Годы депрессии были унылой порой для Чивера. Рассказы не печатали, мелкие рецензии приносили гроши. Он мог бы умереть от голода в Нью-Йорке, если бы брат не подбрасывал ему по десять долларов в неделю. Другим спасительным поплавком оказался Яддо — Дом творчества для писателей, композиторов и художников, находившийся вблизи города Саратога. Директриса этого приюта для бедных муз ценила Чивера и старалась продлить его визиты. Но он часто искушал ее терпение: купался в бассейне голым, выпивал, заводил любовные связи, удирал в город на ипподром и спускал на скачках последние деньги.

ТЕНОР.Одна из его возлюбленных вспоминала потом, что в его отношении к женщинам чувствовалась двойственность: с одной стороны, он жаждал их страстно, с другой стороны, тяготился своей зависимостью от этого влечения. Другая подруга навещала его в Вашингтоне и как только входила в квартиру, он тянул ее на диван, и через пять минут все бывало кончено. После этого утоленный Чивер отпускал девушку искать в городе других развлечений. Сам же впоследствии писал в дневнике: «Я хотел жениться почти на каждой девушке, с которой переспал. Я хотел жениться и иметь сыновей и дом, и я категорически отрицаю, что мною двигал только страх разоблачения, страх, что моя бисексуальность выплывет на свет».

БАС.В конце жизни Чивер написал роман «Фальконер», в котором гомосексуальная любовь была описана страстно и убедительно. Большой вопросительный знак неизбежно вырастал в голове каждого читателя. Корреспондентка журнала «Ньюсуик» (между прочим, дочь Чивера) спросила его напрямую: «Были в вашей жизни случаи гомосексуальных отношений?» После некоторой паузы он сказал: «Да, таких случаев было немало — в возрасте от девяти до одиннадцати лет». Действительно, он любил шокировать знакомых рассказами о том, как они с одноклассником упоенно мастурбировали друг друга. Но после посмертного опубликования его дневников выяснилось, что эпизоды любовных отношений с мужчинами имели место на протяжении всей его жизни.

ТЕНОР.Встреча Чивера с будущей женой произошла в лифте. Мэри Винтериц работала секретаршей в заочной школе для начинающих литераторов, которая располагалась на том же этаже, что и контора литературного агента Чивера. Ее сердце было отзывчиво на чужие несчастья, а молодой человек, оказавшийся перед ней, явно заслуживал сострадания: исхудавший, нервный и такой низкорослый, что рукава его пиджака закрывали кисти рук. Они начали встречаться, и вскоре обнаружили много общего: оба считали себя нежеланными детьми, оба знали что такое бедность и одиночество, оба были страстными книгочеями с детства. Мэри снимала маленькую комнатенку, и, как она рассказывала впоследствии, Чивер попросту незаметно вселился туда. Доступа к кухне у них не было, и Мэри жарила бараньи ребрышки на электрической плитке и варила горошек в кофейнике.

БАС.Они поженились в марте 1941 года. Саркастичный Чивер писал в дневнике, что настроению невесты подошла бы слегка видоизмененная подвенечная клятва: «Я снисхожу до того, чтобы принять тебя в качестве законного мужа». В декабре Америка вступила во Вторую мировую войну, и вскоре начинающий писатель Джон Чивер был превращен в начинающего солдата. Недостаток образования и низкий коэффициент интеллекта не позволили ему подняться по лестнице чинов. Долгое время он оставался рядовым, и его жалованье в военном лагере было мизерным. Зато ему повезло: он был переведен в войска связи. Здесь его сослуживцами оказались такие литераторы, как Ирвин Шоу и Уильям Сароян. А 22-й пехотный полк, в котором Чивер служил до перевода, в 1944 году понес тяжелые потери при высадке в Нормандии и в последовавших боях на полях Европы.

Читать дальше