Анатолий Баландин - Каменный пояс, 1983

Высокий, сухощавый, всегда подобранный, Александр Шмаков несет в себе необыкновенный заряд трудолюбия.

Немало написано Александром Андреевичем. Но вполне могло быть больше, если бы он не отдавался другой своей страсти: общественной работе. С первой Учредительной конференции добровольного общества любителей книги мы рука об руку работаем с ним в правлении и президиуме областной организации. Пропаганда книги — одна из наиболее любимых тем выступлений писателя.

Бессменный депутат городского Совета А. Шмаков не одно десятилетие работает с избирателями не только своего округа. Многие вопросы были выдвинуты им как депутатом перед горсоветом. И они успешно решаются. Так, за последние годы увековечена память о работе в Челябинске Александра Фадеева. На здании госфилармонии, где выступал писатель, установлена мемориальная доска. Такая же доска установлена на здании пединститута В. П. Бирюкову. Союзом писателей проводятся Бирюковские чтения. Установлены мемориальные доски на домах, где жили поэтесса Людмила Татьяничева и сказительница Серафима Власова.

Писатель-коммунист все силы отдает любимому делу. На мой вопрос: где, в каких городах рождались ею книги, он перечислил: Челябинск и Москва, Тобольск и Пермь, Уфа и Златоуст, Магнитогорск и Иркутск, Курган и Ташкент и другие.

С ним всегда легко и просто и старым, и молодым, едва вступившим на литературные тропы. Привлекают честность и правдивость в жизни и в творчестве Александра Шмакова и его неиссякаемая энергия.

Борису Бурлаку — 70 лет. Дата круглая, юбилейная, а в юбилей принято подводить итоги прожитого, сделанного.

Судьба Бурлаку не стелила мягко. Он родился 21 июня 1913 года в Благовещенске и вскоре, после гибели отца на фронте первой мировой войны, переехал с матерью на Урал и здесь в родном селе матери Новоселки стал познавать азы нелегкого крестьянского труда в доме крутого нравом деда. По впадинам, заросшим дубняком и ясенем, по горам ему с малолетства доводилось выхаживать за лето сотни верст за коровьим стадом.

Вот эти места, милые, близкие сердцу писателя, мы узнаем в его книгах, и по-особому воспринимаются слова, которыми начинается роман «Возраст земли»:

«У каждого есть свои изначальные координаты на земле. И редко кто ни разу не вернется к ним в течение всей жизни».

Борис Бурлак своим родным местам предан по-сыновьи.

Так уж совпало. Страна начинала свою первую пятилетку, а будущий писатель — свой первый год трудовой жизни. Окончив в Оренбурге среднюю школу, Борис Бурлак едет в Москву — «поискать счастья».

В столице вчерашний школьник устроился курьером в Техгоснздат, а точнее — «мальчиком на побегушках». Так оно и было: с гранками или клише бегал из учреждения в учреждение. И ежечасно находился в восторге от встреч с академиками, профессорами… Даже самих Серго и Микояна увидеть довелось!

Всюду по Москве лозунги: «Даешь пятилетку!», «Пятилетку — в четыре года!» Столица бурлила собраниями, субботниками, в которых принимал участие и юный Борис Бурлак. Вечерами он спешил то на выступления Маяковского, то на литературный диспут в Политехнический музей, где с упоением слушал горячие речи тоже еще молодых Александра Фадеева, Бориса Горбатова и других писателей, с чьими книгами был уже знаком.

Наступали 30-е годы…

Партия взяла курс на революционные преобразования в деревне. Повсеместно в селах создавались колхозы, зерновые и мясные совхозы. Создавались в яростных схватках с врагом социализма — кулачеством. В деревне проходил тогда передний край классовой борьбы. По зову ЦК в села уезжали двадцатипятитысячники. Вместе с умелыми организаторами хозяйства в деревне нужны были и энтузиасты-политбойцы, культармейцы, которые смогли бы донести до крестьянских масс слово партии, просвещение и культуру.

И потянуло комсомольца Бориса Бурлака обратно в деревню. А она ему виделась теперь не убогой, какую знал, а новой, преображенной. Недаром вечерами сидел: за «трактатом» о будущих агрогородах. Может быть, было это и наивностью, но романтика времени звала к красивой мечте. Записался в один из отрядов комсомольцев-добровольцев.

Отъезжающих в Наркомпросе напутствовала Надежда Константиновна Крупская, в ЦК комсомола — генеральный секретарь Александр Косарев.

Так Борис Бурлак оказался снова на Урале в зерносовхозе «Залаирский» в качестве библиотекаря. Вскоре Оренбургский окружком послал его на раскулачивание и хлебозаготовки в Новосергиевский район. Горячей была эта кампания.

Восток Оренбуржья в эти годы огласился шумом крупных индустриальных строек, и молодой Бурлак направляется в город Орск, где становится сотрудником газеты «Орский рабочий». Худо ли, бедно — «опыт» имелся: еще учеником он печатал заметки в оренбургской газете — о металлоломе, в ленинградском «Резце» — о литкружке, который ревностно сам посещал. Днями начинающий репортер пропадал на Никельстрое, на площадках мясокомбината, будущей ТЭЦ. Дотошно, словно ученик, постигающий ремесло, присматривался молодой журналист к работе строителей, к расторопным прорабам, вникал в заботы начальников строек, среди которых выделялся прославленный на Кузнецкстрое Сергей Миронович Франкфурт. Через много-много лет именно Сергей Франкфурт и станет прообразом героя «Седой юности» Сергея Прямкова.

После Орска журналистская школа продолжалась в Оренбурге, Ульяновске, Чапаевске. Работа в редакциях давала возможность лучше постигать и оценивать действительность, ощущать пульс жизни. Но грянувшая война позвала к ратным испытаниям. Минометчик, затем штабист и инструктор политотдела дивизии, старшина Борис Бурлак прошел трудными военными дорогами путь от предгорий Кавказа до берегов Дуная.

Недавняя война, живая память о подвигах воинов родной дивизии и всего Третьего Украинского фронта под командованием маршала Толбухина, долг перед павшими боевыми товарищами побудили Бориса Сергеевича взяться за писательское перо.

В 1951 году появилась в печати первая его повесть «Шуми, Дунай». Не все в этой повести оказалось гладким с точки зрения писательского ремесла, но первые ее редакторы Николай Задорнов и Всеволод Вишневский нашли в ней искру авторского таланта, мастерски написанные батальные сцены. Повесть вышла в Москве в Воениздате, вскоре была переведена на болгарский язык и издана в Софии. В 1953 году Бориса Сергеевича приняли в члены Союза писателей СССР.

За первой повестью последовали романы «Рижский бастион» и «Совершеннолетие». Они посвящались послевоенному времени в Латвии. Писатель дал панораму восстановления Риги, новостроек города, показал борьбу с засевшими в подполье буржуазными националистами. В романах затрагивались пути и судьбы латышской деревни.