Сергей Беляков - Сборник критических статей Сергея Белякова

А теперь вернемся к платку, который Анфилогов нашел на дне корундовой шахты. Он принадлежал его жене, Екатерине Сергеевне, которая была, по совместительству, Таней, любовницей Крылова. Она, собственно, и стала главной героиней романа. Не камнерез и не профессор, тем более — не костюмная революция. Полагаю, всякий, кто прочтет хотя бы треть текста, догадается, что Таня — это и есть всемогущая Хозяйка Горы. Владычица всех хитников, хозяйка их тел и душ.

Хозяйка Медной горы — не только самый известный, но и самый зловещий из бажовских персонажей. Она помогает добрым людям, но она же приносит им несчастья. Степан, возлюбленный Хозяйки, умер от тоски по ней. Добрую и работящую Катю она едва не лишила жениха (Данилы-мастера). Славникова перетолковала эту особенность бажовской Хозяйки на свой лад. Любовники Хозяйки Горы либо кончают самоубийством, либо пропадают бесследно, превращаясь, вероятно, в призрак, подобно тому, как превратился в призрак сам Анфилогов. Иные останавливаются где-то на полпути между человеком и призраком: «Такой не лазил больше за пределы города, завязывал с самоцветным промыслом и, по слухам, не видел себя в зеркалах, отчего утрачивал связь с самим собой и беспокойно ощупывал собственное лицо, сильно нажимая на твердое и захватывая мягкое в толстые складки».

Оборотничество также было характерно еще для бажовской Хозяйки Медной горы. Она представала не только в своем естественном облике — зеленоглазой черноволосой красавицей в малахитовом платье, но и в облике ящерки и даже странницы. Самый знаменитый бажовский сказ, давший имя и всей его книге — «Малахитовая шкатулка» — дает пример оборотничества другого рода. Позволю себе напомнить. Танюшка, дочка Степана, с малолетства не походила ни на мать, ни на отца. Степан, между прочим, звал ее «Памяткой». С малолетства любила она надевать украшения, хранившиеся в малахитовой шкатулке, подаренной Степану самой Хозяйкой Медной горы. Ни одна женщина, кроме Танюшки, не могла носить эти украшения, зато сама Танюшка говаривала:

— Сколь хорошо тятино-то подаренье! Тепло от него, будто на пригревинке сидишь, да еще кто тебя мягким гладит.

Настасья сама нашивала, помнит, как у нее пальцы затекали, уши болели, шея не могла согреться. Вот и думает: «Неспроста это. Ой, неспроста!»

Сама Хозяйка Медной горы, зашедшая в дом под видом странницы, называла Танюшку «дитяткой» да «доченькой». В конце концов Танюшка выросла, превратившись в зеленоглазую черноволосую красавицу. В царском дворце эта красавица прислонилась к малахитовой стенке и растаяла. А потом пошли слухи, будто «Хозяйка Медной горы двоиться стала: сразу двух девиц в малахитовых платьях люди видали».

Вот из этого сказа, да еще из сказа «Медной горы Хозяйка» и выросла тема славниковской Тани. Некоторые черты бажовской героини Славникова почти без изменений передает Тане. Например, украшения из камней «словно примагничивались к ней и смотрелись уместно, теплея и тяжелея на ее холодноватой коже».

Хозяйка Горы ищет любви. Она переселяется в тела других женщин и знакомится с приглянувшимися ей хитниками и камнерезами. Потом на могиле очередного самоубийцы люди примечают небольшую ящерку с диковинным папоротниковым узором на спине и крошечными ручками, «словно одетыми в черные перчатки», и с маленькой короной на голове. Этот образ тоже бажовский. На месте гибели Степана плакала обернувшаяся ящеркой Медной Горы хозяйка. Но Степан-то ради нее от своей невесты не отказался. А вот Крылов променял умную, красивую, любящую его Тамару на каменную девку!

Зададим извечный женский вопрос: что он в ней нашел? «Она была как будто молода — но при этом совершенно без возраста… Ее совершенный череп, угадываемый сквозь нежные ткани гораздо явственней, чем это обычно бывает у человека». Внутренняя красота, — уверяет автор, — не обязательно душевная, «красивым в человеке может быть, к примеру, скелет». Славникова несколько раз возвращается к этой Таниной «красоте», к «архитектуре тонкого скелета», к гармонии «дивно отшлифованных костей». Автор уверяет, что эта красота не ассоциировалась со смертью. Извините, но не могу я в это поверить. Ну какие еще ассоциации появятся у человека по прочтении, например, такой фразы: «Ее прекрасный скелет напоминал окаменелость, странное растение, почему-то одетое тонкой человеческой плотью». «Скелетообразная» красота Тани не могла не показаться привлекательной герою, мечтавшему «выйти в ноль». Подсознательно он, очевидно, чувствовал в Тане нежить, и потому тянулся к ней, а не к Тамаре. От предупреждения Фарида, сразу узнавшего в описанной Крыловым блондинке страшную Хозяйку Горы, камнерез только отмахнулся.

Роман Славниковой построен по любимому ею принципу зеркальности, где у каждого заметного героя есть свой двойник-отражение, или даже несколько отражений. При этом «отражения» достаточно сильно искажают первоначальный образ. Такой роман должен был иметь кольцевую композицию, конец неизбежно должен был вернуть читателя в начало книги. И Славникова не пренебрегла этим не новым, но эффектным приемом. Роман начинался сценой прощания на вокзале: Анфилогов и Колян уезжают в свою последнюю экспедицию, их провожают Крылов и Таня (Екатерина Сергеевна / Каменная Девка). Финал похож на завязку, только Крылова с Фаридом никто не провожает. Зато далеко на севере Рифейских гор их ждет та, к кому так стремился Крылов. Ждет уже не стесняясь, в своем настоящем облике. Хозяйка готовиться встретить своего возлюбленного. Это она по праву должна носить титул, которым на вздорном телешоу Мити Дымова наградили несчастную Тамару. Хозяйка Горы и была настоящая Госпожа Смерть.

«На корундовой речке мела метель. Снежное молоко невесомо стекало со скал, речная, дегтем загустевшая вода прилипала к ледяным закраинам мягкими, словно бы теплыми пятнами… В мерцающей пелене едва рисовался четырехметровый женский силуэт. Светлые граненые глаза Хозяйки Горы были широко раскрыты… Под ногами самой богатой женщины мира… трепетали, стекленея, нежные женские тряпочки».

Авторский вариант статьи, впервые опубликованной в журнале «Знамя»

Нет на свете человека без национальности. Космополитизм — не более чем химера, самообман. Граждан мира нет. Истинный гражданин мира должен был бы быть неким культурным гибридом — человеком равно близким французу и китайцу, зулусу и немцу, эстонцу и жителю Андаманских островов. Он должен был стать христианином и конфуцианцем, индусом и мусульманином, иудеем и кришнаитом. Можете ли вы себе представить подобного цивилизационного метиса? Вот уж действительно химера, то есть сочетание не сочетаемого (античная химера, как известно, обладала головой льва, телом козы и хвостом дракона). Это всё равно, что добавить в борщ мороженного, форшмак и кайенский перец, влить водку, кофе и кефир. Решитесь попробовать такое блюдо?