Сергей Беляков - Сборник критических статей Сергея Белякова

Подробнее см.: Ленин В.И. К вопросу о национальностях или об «автономизации».

Алексею Иванову пришлось завоевывать внимание читателя дважды. В 1990 году повесть двадцатилетнего автора напечатал популярный среди любителей фантастики “Уральский следопыт”, который выходил тогда полумиллионным тиражом [260] Данилкин Л. Человек с яйцом: Жизнь и мнения Александра Проханова. М.: Ad Marginem, 2007. . Дебют оказался успешным. В рейтинге популярности фантастов — авторов “Уральского следопыта”, составленном читателями, Иванов занял второе место, уступив Владиславу Крапивину и опередив братьев Стругацких [261] Время новостей. 2002. 3 июня. .

В 90-е годы Иванова печатать перестали. Много лет он вел скромную жизнь провинциального интеллигента, пока на него не обратил внимания чуткий к молодым авторам Л.Юзефович. Он помог опубликовать “Сердце Пармы” [262] Общая газета. 2002. 11–17 апреля. и “Географ глобус пропил” в “Пальмире” и “ВАГРИУСе”, после чего за раскрутку перспективного провинциала принялось издательство “Азбука-классика”, которое и опубликовало практически полное собрание сочинений Иванова. К Иванову пришел неожиданный успех. С 2003-го по 2007-й он был одним из самых модных русских писателей. Читатель ждал обещанного романа о гражданской войне на Урале [263] Русский журнал. 2002. 17 апреля. , однако неожиданный неуспех повести “Блуда и МУДО” заставил писателя остановиться. Он “замолчал”.

По творчеству Иванова защищают диссертации, его книги охотно переиздают все та же “Азбука” и “АСТ”, но и теперь он остается одним из самых загадочных современных русских писателей.

Иванов рубежа 80-х — 90-х был начинающим советским писателем-фантастом, в 90-е перешел к реалистической прозе, во второй половине нулевых — к социальной сатире. Два самых известных романа Иванова, “Сердце Пармы” и “Золото бунта, или Вниз по реке теснин”, трудно отнести к какому-либо известному жанру. Л.Данилкин, ставший позднее едва ли не ведущим пропагандистом творчества Иванова, поначалу назвал “Сердце Пармы” “литературным курьезом, не влезающим ни в какие ворота” [264] Русский журнал. 2002. 13 июня. . А.Гаррос и А.Евдокимов, напротив, посчитали его “традиционным и консервативным романом” [265] Ремизова М. Ведь вы этого достойны… Заметки об Александре Проханове, герое нашего времени // Континент. 2002. № 113. , а С. Костырко — “историко-этнографическим фэнтези” [266] Кукулин И. Реакция диссоциации: легитимация ультраправого дискурса в современной российской литературе // Русский национализм. Социально-культурный контекст / Сост. М. Ларюэль. М.: Новое литературное обозрение, 2008. С. 290–291. . “Золото бунта” критики называли “романтической поэмой” [267] Одно из немногих исключений — статья Оксаны Тимофеевой, посвященная достаточно узкой теме. См.: Тимофеева О. Русский рай, или Родина-мать, роди меня обратно (Сравнительный анализ образов Родины и ее сыновей в романах Александра Проханова “Господин Гексоген” и “Политолог”) // Русский национализм. , “романом-блокбастером” [268] Данилкин Л. Указ. соч. С. 321. , “региональным романом” [269] Чего стоят его знаменитые передовицы в газете “Завтра”: “По молитвам старцев сгорело Останкино”, “Степаша подыхаша, президеша идиоша”, “Преемник Ельцина — Змей Горыныч” и др. Лучшие передовицы Проханова собраны в книге: Проханов А. Хроника пикирующего времени. Екатеринбург: Ультра-Культура, 2005. , сравнивали с “Туманностью Андромеды” [270] Кукулин И. Указ. соч. С. 335, 274. и “Властелином колец” [271] Эта идея наиболее последовательно выражена в романах “Экстремист” (“Пятая империя”) и “Холм”, а также в его политической публицистике 2007–2009 годов. .

Иванов не только пишет в разных жанрах, но, что более существенно, едва ли не каждый раз создает новый язык. Директор Института лингвистики РГГУ М.Кронгауз, сравнивая “Географ глобус пропил” и “Сердце Пармы”, замечает: “Ни одна лингвистическая экспертиза не показала бы, что это произведения одного автора <���…> нет ничего общего на уровне лексики. Приходится говорить не о языке автора, а о языке отдельного романа” [272] Завтра. 2005. № 16. .

О художественных достоинствах романов и повестей Иванова критики спорят не меньше, чем о жанровой принадлежности “Золота бунта”. Одни объявляют его “классиком XXI века”, “сокровищем нации” [273] См., например, его романы “Надпись” и “Экстремист”. . Другие считают Иванова всего лишь “издательским проектом” [274] Термин из прохановской газеты “День” 1992–1993 годов. , автором “трэш-изделий” [275] См.: Шаров В. Воскрешение Лазаря // Знамя. 2002. № 8–9; Шаров В. Будьте как дети // Знамя. 2008. № 1–2. .

Дурновкусие, избыточность, вычурность, неточность в метафорах и сравнениях — давние спутники этого писателя: “Створка окна, блеснув, как выстрел в висок, стремительно захлопнулась. Пепел на столе из последних сил прополз немного и застрял на полпути среди окурков, похожих на падшую мелкую скотину” (“Общага-на-Крови”, 1992). Впрочем, критикам надо иметь в виду, что Иванов практически не печатался в толстых литературных журналах [276] Завтра. 2000. № 56. , а редакторы “Пальмиры”, “Азбуки-классики”, “АСТ” были озабочены раскруткой брэнда “Алексей Иванов”, а не рутинным “вычесыванием блох”. Отсутствие профессиональной редактуры подтверждают и многочисленные фактические ошибки в его книгах. В “Золоте бунта” сначала говорится, что раскольничий Невьянский собор признал толк истяжельцев, но спустя двести страниц оказывается, что все тот же Невьянский собор его “отринул”. Книга “Massage: Чусовая”, своеобразный “путеводитель” по “реке теснин”, изобилует не только многочисленными текстуальными самоповторами, но и грубыми фактическими ошибками: например, год смерти Ивана Грозного писатель перенес с 1584 на 1598, то есть на год смерти его сына, Федора Ивановича [277] Завтра. 2008. № 33. .

Но неточности, неудачи и даже дурновкусие Алексея Иванова лишь незначительно портят этого талантливого, ни на кого не похожего писателя. Обо всех его стилистических недостатках и вкусовых провалах забываешь, читая, к примеру, такое: “Земля летела сквозь таинственные радиопояса вселенной, и холод мироздания лизал ее круглые бока. Тонкие копья вечной тишины хрустальными остриями глядели в далекое, узорчато заиндевевшее небо. Искры бежали по невидимым дугам меридианов над головой, а из-за горизонта тянулся неслышный звон качающихся полюсов. Дым от костра сливался с Млечным Путем, и казалось, что костер дымится звездами” (“Географ глобус пропил”, 1995).