Сигизмунд Кржижановский - Примечания к сборнику "Сказки для вундеркиндов"

„Возвращение Мюнхгаузена“.Первая редакция повести закончена к середине 1927 года. Тогда же - по ней - написан сценарий (принятый было киностудией, но фильмом так и не ставший). В конце лета главы из „Мюнхгаузена“ автор читал в Коктебеле. На чтении присутствовал критик Я.З.Черняк - сотрудник издательства „Земля и Фабрика“ (а затем - Госиздата). По его настоянию Кржижановский отдал повесть в „ЗиФ“.

„Мюнхгаузена“ читал Ланнам, Антокольскому›, Шторму и 2-м артисткам из 3-й студии (имеется в виду 3-я студия МХТ, ставшая Театром имени Е.Вахтангова. - В.П.): дамы помалкивали, мужчины „восхищались“ формой, но разошлись во мнениях относительно содержания последних двух глав - Ланн находит, что здесь я изменил чистой „иронике“ первых шести глав, сорвавшись в „немецкий сентиментализм“, - Антокольскому это-то и нравится больше всего. Впрочем, многое в их восприятии осталось для меня неясным. Редактора меня пока не беспокоят, - я и рад. „Зачем, - говоря словами моего М‹юнхгаузена›, - блюду торопиться к ужину?“ (к А.Бовшек, 7 июля 1928 года).

Радость была искусственной. Издательская судьба повести тревожила Кржижановского - шанс выйти к читателю с крупной и значительной вещью выглядел реальным, может быть, последним. Ни об одном другом произведении не сохранилось столько сведений, позволяющих в подробностях восстановить „историю неудачи“.

„Сегодня мне звонил секретать Нарбута (В.И.Нарбут возглавлял „ЗиФ“. - В.П.): рукопись моя, отданная Нарбутом „на рецензию“, вернулась к нему, но он сам уезжает в Одессу на 1 1/2 недели и просит разрешения взять рукопись с собой. Я не возражал: пусть изучает. Относительно того, какова рецензия, я не спросил, зная, что она вправе на это не ответить“ (к А.Бовшек, 12 июня 1928 года). Рецензия, которую написал критик А.Цейтлин, была благожелательной, но „осторожной“: рецензент, отметив несомненные литературные достоинства рукописи, поспорил с авторским решением темы (не удержавшись от искушения рассказать, каким бы путём следовало идти автору, чтобы оказаться созвучным времени) и… не рекомендовал её к изданию, оставив это на усмотрение редакции, потому что повесть - „для немногих“.

Более решителен был сотрудник издательства А.Зонин: „Замысел явно не удался автору, - писал он. - Пытаясь иронически отнестись к обывательской клевете на СССР, он сам впал в этот тон. Всего лучше воздержаться от издания…“

Случай, как говорил булгаковский герой, „так называемого вранья“: никакой попытки „иронически“ и т.д. в „Мюнхгаузене“ нет и помину.

Не в силах бездеятельно ожидать в Москве издательского ответа Кржижановский уехал в Коктебель. Тем временем в дело вмешался влиятельный в ту пору С.Д.Мстиславский. И как будто добился успеха. „Начинаю с самой важной новости: вчера получил телеграмму из Москвы следующего) содержания:

„Землефабрика приняла вашу книгу к изданию. Привет. Мстиславский“. Я тотчас же ответил Серг‹ею› Дмит‹риевичу› письмом, в котором благодарил его за новость, чувствуя себя весь день именинником. Это ещё, конечно, не победа, но предвестие борьбы „до победного конца“. И надо запасаться силами и хладнокровием, чтобы и в этом литерат‹урном› сезоне „иттить и иттить“, никуда не сворачивая и не сдавая без борьбы ни единой запятой“ (к А.Бовшек, из Коктебеля, 11 августа).

Он поторопился в Москву. Однако радость оказалась преждевременной. „С Зифом дело затягивается ввиду нового отъезда Нарбута, притом рукопись оказывается принятой „условно“ (что они хотят с нею делать, пока не знаю), а книга, если выйдет, то с предисловием, в котором меня, вероятно, здорово разругают. Пусть“ (к А.Бовшек, 22 августа). „Что они хотят с нею делать“ - вскоре выяснилось: не печатать. Борьбы не получилось - до неё попросту не дошло.

„…человек, который вразрез сказанному захочет писать о „непогашенной луне…“ - намек на „Повесть непогашенной луны“ Б.Пильняка.

„…ходят подошвами по облакам…“ - см. на эту тему новеллу „Грайи“ (1922) („Воспоминания о будущем“, с.230-240).

„…Профессор Коробкин дома?..“ - профессор Коробкин, „московский чудак“, - персонаж романа Андрея Белого „Москва“.

„…посетил скромного коллекционера, собирающего щели…“ - под этим „псевдонимом“ Кржижановский выводит в повести себя (см. примеч. к новелле „Собиратель щелей“ в наст. изд.).

„…назвав достаточно известное имя автора книг о грядущих судьбах России…“ - вскоре после переезда в Москву Кржижановский посетил Н.Бердяева, к которому у него было рекомендательное письмо (скорее „опасное“, нежели „полезное“; Бердяев уже пребывал в опале у новой власти и вскоре был выслан из России). Одна из последних написанных до эмиграции книг Бердяева - „Судьба России“.

„…посоветовал ему поставить гоголевского «Ревизора»… - пародирование постановок классики В.Мейерхольдом (ср.: «Театр имени покойного Всеволода Мейерхольда, погибшего, как известно, в 1927 году, при постановке пушкинского „Бориса Годунова“, когда обрушились трапеции с голыми боярами…» - М.Булгаков. Роковые яйца. 1924).

«…предание о том, как строился этот удивительный город…» - книга И.Е.Забелина использована Кржижановским и в повести «Штемпель: Москва» (см. «Воспоминания о будущем», с.372).

«…Вы спрашиваете, что я делаю? Прощаюсь с алфавитом…» - этот финальный эпизод выглядит поистине пророческим для судьбы автора повести (см. примеч. к «эскизу» «Бумага теряет терпение» в наст. изд.).

1991