Борис Парамонов - Конец стиля

Этот тип торжествовал не в искусстве, а в жизни. Кто создал Америку — поэты или буржуа? Ее создали Чичиковы, то есть поэты-буржуа. То, что плут, прохиндей и обманщик может быть поэтическим героем, знали и не боялись признать только в очень далекой древности — знал Гомер. Но древность знания это и есть доказательство его истинности. Это «архетип». И Одиссей — это архетип именно буржуа. Это поняли Адорно и Хоркхаймер в своей «Диалектике Просвещения», книге блестящей, которую не портит даже коммюнизанство авторов, как не портил грубоватый марксизм пресловутых «вульгарных социологов», сразу же назвавших Чичикова рыцарем первоначального накопления. Я считаю эту характеристику введением в храм славы — ведь рыцарь же! Укажу также здесь на одну сходную попытку переоценки русского культурного прошлого — статью Г. Гачева об Андрее Болотове, противопоставившую этого, я бы сказал, в жизни удавшегося Констанжогло канонизированным героям русской классики.

Еще раз: почему неправ Бердяев, настаивавший на «социалистичности» Чичикова? Эту неправоту доказывает советский опыт, взятый во всей его полноте. Чичиков при социализме — это заводской снабженец-толкач, естественно входящий в контакты с деятелями теневой экономики. Он и сам теневик. Но ведь давно уже стало ясно (не одному Льву Тимофееву, а, скажем, энтээсовским авторам Осипову и Редлиху еще в 50-е годы), что эти толкачи и теневики и двигали советскую экономику, не давали остановиться производству, а нам — умереть с голоду. Чичиков — необходимейший корректив социалистической системы хозяйства; в этом, и только в этом, их органическая связь.

Самое умное, что было сказано за все годы «перестройки», — это предложение легализовать теневую экономику. «Мертвые души» теневиков, загнанных в подполье, в подземное царство Аида, на самом деле живы, больше того — самое живое из того, что создали советская власть плюс электрификация всей страды. Но это и есть реабилитация Чичикова! При этом главным Чичиковым оказываются не Артем Тарасов со Стерлиговым, а — решусь сказать — сам Михаил Сергеевич Горбачев. Жители города NN находили, что Чичиков в профиль похож на Наполеона; так и Горбачев похож на Наполеона! (Точнее — на актера Рода Стайгера в роли Наполеона). Ирония в том, что Горбачев, будучи в глубине Чичиковым, играет роль генерал-губернатора из второго тома «Мертвых душ», распекающего чиновников за взятки. Но Лев Тимофеев подает правильный совет: нужно бороться не со взятками, а с необходимостью давать их подпольно. Сделайте тайное явным — и вы перевернете мир.

Не нужно повторять ошибку Гоголя — искать героев на стороне, в будущем, в чудной дали. Они живут здесь и сейчас. Позвольте им совершить купчую крепость — и мертвые души воскреснут.

Даже без участия Николая Федорова.

Блок написал статью «Дитя Гоголя». Этим дитятей он видел будущую Россию. Он же писал о «новой Америке». Чуть-чуть напрягитесь — и вы увидите здесь Чичикова. Новая Америка оказывается старой, но не увиденной Россией. Нелюбимое, заброшенное дитя России — Чичиков.

Возвращение Чичикова — это всемирно-историческая победа буржуазии, торжество прозы над стихами и правды над поэзией. Это поэзия, увиденная по-американски: в образах ворюг, а не кровопийц (Бродский: «ворюги мне милей, чем кровопийцы»). Чичиков возвращается на птице-тройке, и советское государство, косясь, посторанивается.

3 июля 1991 г.

Пункт помешательства современных американок — так называемая fitness. Это слово заменяет сейчас целый комплект других, как то: стройность, изящество, хорошая фигура, пропорциональное телосложение. Первоначальное и важнейшее значение его — пригодность, целесообразность, соразмерность. Эту машинную, технологическую коннотацию необходимо иметь в виду в первую очередь: женщина должна быть целесообразной и технологичной, годной к некоему промышленному употреблению. Речь мы ведем отнюдь не о проституции. Как раз проститутке подходит некоторая старомодная тяжеловатость, ей идет быть толстой, мясистой, это эпоха Мопассана и корсетов. Стремительные линии спортивной автомашины должны помочь современной женщине в гонках на пути к деловому успеху; fitness — это характеристика, необходимая прежде всего деловой, делающей карьеру женщине. Конечно, это стало всеобщей модой; и домохозяйка, и жаждущая замужества девица стремятся к тому же, к той же легкости линий, чтобы привлечь или удержать внимание мужчины. Но подлинное назначение fitness другое: не завоевание мужчины, а война с мужчинами — за место под солнцем, на деловом Олимпе. Career women — современные амазонки, им «груди» ни к чему: не mammae , a musculus pectoralis . Какие дети, если надо делать карьеру? Да нынче детей и не требуется кормить грудью, для этого существуют различные «формулы». К тому же ребенка, если все-таки хочется его завести, можно заказать так называемой суррогатной матери, у которой есть время для этих архаических занятий: зачатия, ношения, родов.

Fitness предаются в современных храмах, называемых «Джимами» ( gym — от gymnasium : не гимназия, а гимнастический зал). Здесь три раза в неделю два или три часа женщины поднимают штанги, крутят педали велосипедов, работают с гантелями, ходят по движущимся лестницам этаж этак на трехсотый. После — обязательная сауна, где вместе с реками пота удаляется враждебный жир. Желающие освежиться в бассейне плавают не меньше часа: это не прохлаждение, а та же работа. Кто назовет эти многотрудные занятия вульгарной гимнастикой? Конечно же, это спиритуальные экзерциции, пуританская этика, порождающая дух капитализма. Это, однако, не рабыни капитала, а его жрицы, весталки.

Глядя на этих superwomen , вспоминаешь забытое слово — конструктивизм. Именно так: не Сталин с его архитектурными излишествами, а Ленин, а еще точнее — Татлин и Памятник Третьему Интернационалу вместо барельефов ВСХВ, на фоне которых (быки и коровы, высокоудойность, жирномолочность) снял героев «Светлого пути» ученик и любовник Эйзенштейна. Это вам не «бочкаревские дуры», разоблаченные учителем в «Октябре». Революция — дело матросское, мужское. А в Америке и происходит революция — сексуальная, вторая, продвинутая ее фаза: не излишества плоти, а скорее новая аскеза. Списывать это на СПИД было бы ошибкой, жуткая болезнь просто удобная мотивировка для давнего желания: скинуть неудобоносимое бремя, освободиться, разгрузиться от пола, от плоти. Одна из этих карьеристок так и сказала в телеинтервью: вся моя эмоциональная жизнь сосредоточилась на борьбе с весом, секс меня не интересует. Это ли не сублимация! Вспоминается статья Бердяева «Дух и машина»: в машине происходит распятие плоти мира, экспансия духовности. Появилось выражение disposable sex : мужчина — не спутник жизни, а предмет одноразового употребления, вроде шприца или, еще лучше, презерватива.