Виссарион Белинский - Репертуар русского театра, издаваемый И. Песоцким… Книжки 1 и 2 за январь и февраль… Пантеон русского и всех европейских театров. Часть I и II

Ронсар был назван царем поэтов – честь, которой Ламартин не удостаивался даже и в своем отечестве; но все же Ламартин должен быть гораздо и гораздо повыше Ронсара. Сверх того, и владеть вниманием публики еще не всегда значит иметь даже и какое-нибудь достоинство: ведь и Василий Кириллович Тредьяковский, и Ронсар, и Скюдери владели им, да еще как?.. подействительнее, чем Гомер или Шекспир, которых превозносят все, но которых понимают-то очень немногие. Толпа кричит с голоса этих немногих и бежит смотреть не Шекспира, а водвиль или эффектно чувствительную пьеску. Кстати, в суждении о Шекспире г. Полевой совершенно сошелся с г. Булгариным: г. Булгарин говорит, что Шекспир должен быть для нашего века не образцом, а только историческим памятником («Пантеон», стр. 91), а г. Полевой вот как выражается об этом предмете: «И как хотите мне кричите о Кальдероне и Шекспире, но если от их некоторых драм мы дремлем в театре, следовательно, не все же и в них безотчетно и без исключения велико, и у них есть пятки, не омоченные в Стиксе»… («Репертуар», стр. 5). Вот в этом уж никак нельзя согласиться. О Кальдероне у нас никто не кричит, потому что почти никто его не знает… {4}Мы, с своей стороны, торжественно объявляем, что решительно не знаем, выше ли Кальдерон Шекспира, или даже и имеет ли какое-нибудь право стоять подле него; мы только знаем, что Кальдерон никогда не пользовался равною известностию с Шекспиром, и что если его Шлегель ставил наравне или даже и выше британского поэта, то не за поэзию, а за католицизм: известно, что Шлегель – перекрещенец и потому католических поэтов считает выше всех некатоликов {5}. Что же касается до Шекспира, то от его драм дремлют в театре не от пяток, не омоченных в Стиксе, а по следующим, очень важным причинам: во-первых, потому что у нас еще не настало время для разумления и оценки Шекспира; во-вторых, потому что его пьесы ставятся далеко не так, как следует, и для них нет актеров, ибо каждое лицо в драме Шекспира требует для своего выполнения великого таланта от актера; в-третьих, потому что у нас на сцене даются не переводы, а переделки драм Шекспира, вроде дюсисовских и сумароковских {6}. О недостатках же и вообще слабых местах в драмах Шекспира спорить очень трудно. Поэзия не математика, и недостаток в драме для одного кажется великим достоинством для другого. Мало этого: что одному человеку недавно казалось в драме недостатком, то нынче ему же кажется великим достоинством, – и он (если сам не пишет драм) добровольно сознается, что недостаток заключается не в драме, а в его способности скоро входить в таинства организации художественного создания.

В одном только не сошелся г. Полевой с г. Булгариным – именно в мнении о Гоголе. Г-н Булгарин, с свойственным ему критическим великодушием, признает в Гоголе комический талант («Пантеон», стр. 95); но г. Полевой вот как выражается об этом предмете: «Отнюдь не согласен я с теми односторонними критиками, которые готовы восхищаться ошибками Шекспира, фарс Гоголя (то есть «Ревизора»!..) ставят выше всех комедий в мире (то есть выше комедий Мольера), в гусаке видят что-то высокое и отвергают великие достоинства Расина и Корнеля» («Репертуар», стр. 11–12). Впрочем, сам г. Полевой не придает никакой важности своему мнению, ибо оканчивает его следующим искренним, а потому и заслуживающим доверенности признанием: «Но ведь и то, однако ж, правда, что нам трудно расставаться с нашими вековыми заблуждениями, с тем, что мило и дорого нам по нашим личным воспоминаниям. Когда в первый раз Мерзляков осмелился сказать, что трагедии Сумарокова нелепы, что тогда отвечал ему в «Духе журналов» один из старых, умных и почтенных наших литераторов» (ibid. [1]). Вот это хорошо сказано – и дельно, и последовательно, а главное – истинно, ибо собственное признание паче всякого свидетельства…

Обратимся к «Пантеону». Первая книжка его подает большие надежды, что он будет изданием дельным и интересным. Одни «Сцены из канцелярской жизни – торжество добродетели» – выше всего, вместе взятого, чем угощает «Репертуар» свою невзыскательную публику уже другой год, и выше всего, что в два или три последние года произвела наша драматическая литература, если исключить из ее сферы более или менее удачные переводы драм Шекспира и в особенности превосходный перевод «Макбета» Вронченко {7}. «Велизарий»… но об нем не стоит много говорить, как о дюжинном произведении, а скажем лучше, что в «Пантеоне» публика прочтет не одну драму Шекспира, хорошо переведенную, которая без «Пантеона», может быть, никогда не напечаталась бы. Уже одно это обстоятельство придает большую важность «Пантеону», как изданию дельному и интересному. Впрочем, в «Пантеоне» всякий найдет, чего хочет: и драм Шекспира, и Шенка, переводных и оригинальных, и комедий и водвилей. План и пределы «Пантеона» ставят его в совершенную возможность удовлетворить вкусу всех и каждого. В последних отделениях его не без балласта, но и много интересных известий о театрах, анекдотов о знаменитых артистах сценического искусства и пр. Все это пестро, разнообразно, а главное – занимательно. К 1-й книжке приложена хорошенькая картинка «Странствующие музыканты» и ноты «Светланы», баллады Жуковского, положенной на музыку г. Арнольдом.

Во второй книжке «Пантеона» помещены, кроме трагедии барона Розена «Дочь Иоанна III» и драмы Захария Вернера «Двадцать четвертое февраля», переведенной А. Н. Струговщиковым, чрезвычайно любопытная статья – «Воспоминание о московском театре при М. Е. Медоксе», почерпнутое из записок С. Н. Глинки, А. Ф. Малиновского и рассказов старожилов. Эта статья исполнена живых, увлекательных подробностей о замечательнейших артистах того времени; в особенности интересен рассказ о Сандуновых и о благодеяниях, оказанных им императрицею Екатериною II-ю {8}. Мы весьма благодарны Ф. А. Кони за эту статью и просим его не скупиться на подобные вещи. «Горев», повесть Е. П. Гребенки, «Биография знаменитой русской артистки Даниловой», написанная П. П. Мундтом, «Панорама всех возможных театров» {9}– статья живая и свежая, стихотворения и пр. и пр. – все это разнообразит 2-ю книжку «Пантеона» и обещает ему успех несомненный, чего мы от души желаем.

Впервые – «Литературная газета», 1840, № 17, 28 февраля, стлб. 394–400. Без подписи. Авторство – ПСсБ, т. XIII, с. 427, примеч. 1095.

Данная (газетная) рецензия посвящена тем же выпускам театральных изданий, что и предыдущая (журнальная) рецензия. Впервые здесь разбирается лишь 2-я книжка «Пантеона русского и всех европейских театров».

там же (лат.). – Ред.

Читать дальше