Виссарион Белинский - Елена, поэма г. Бернета
- Название:Елена, поэма г. Бернета
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Виссарион Белинский - Елена, поэма г. Бернета краткое содержание
«…отчего великие художники иногда оставляли недоконченными свои создания, иногда прерывали свою работу и с томительным страданием искали в себе силы докончить ее и, не находя этой силы, иногда уничтожали с отчаяния свое прекрасно начатое творение? – оттого, что вдохновение, как всякая благодать, не в воле человека, и еще оттого, что великие художники никогда не доделывают своих произведений, если не могут их досоздать. Но как бы то ни было, а г. Бернет владеет истинным поэтическим дарованием, и по этому самому нам неприятно говорить о его «Елене»…»
Елена, поэма г. Бернета - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Где провлеклись мои стопы.
Свиреп, отвергнут, раздраженный,
Деяний жаждою томим,
Носил огонь, меч обнаженный —
И жил отчаяньем одним;
Предательство повсюду видел,
Без чувства кровь людскую лил —
И всё губил, всё ненавидел:
За то, что я тебя любил!
За то, одно, за то, Елена,
Давно мне опостылел свет,
Давно мне общества – геенна,
Давно отечества мне нет!
Давно луг жизненный бесцветен,
Сомненья избраздили лоб,
Давно свод неба безответен,
Давно ношу я в сердце гроб!..
Мы встретились – и ты умела
Зажечь звезду в повсюдной тьме,
Любить, надеяться велела —
И веровать велела мне.
И верил я до той минуты,
До страшного разлуки дня,
Когда мой рок, гонитель лютый,
С тобой всё вырвал у меня…
Дочь кротости, молитвы, света!
Не спрашивай о тех путях,
По коим бурная комета
Текла, в погибельных лучах!
Смиренный ангел сожаленья,
Дней прошлых не желай узнать,
Не приходи на разрушенье,
Святые слезы проливать!..
Я каменел: мольбы и стоны
Невнятны демону-уму, {3}
Когда, отвергнув все законы,
Он ринется в хаос и тьму;
Когда железные (?) понятья
Своих страстей, своих забав,
Дает он угнетенным братьям
В неизменяемый устав.
Беды их мог ли понимать я,
Лишенный счастья и любви?
Гром славы заглушал проклятья,
И возрастал мой лавр в крови!
Но пред безмерною долиной,
Идущей прямо в темный ад,
Остановясь на миг единый,
Задумал я идти назад;
Я вспомнил: где-то было место
Блаженства, тишины, добра —
И вновь пришел к тебе, невеста!
Подруга милая, сестра!
Я не могу скитаться одиноким,
В страданьях жить надеждою одной,
Дух обольщать наград венцом далеким
Я не могу… Увы! Я весь земной.
Мне грудь нужна, мне надобны объятья,
Мне надо сердца верного ответ,
Чтоб темные расчеты, предприятья (?),
Грел, освещал души невинной свет.
Предчувствую: мой ум и нрав кипучий (?),
Страстей моих и пламень и поток —
Губительны, как градовые (?!) тучи!
Я без любви ужасен и жесток!..
Прекрасная, когда мое спасенье,
Загробных дней далекая судьба,
Тебе хоть мысль, хоть каплю опасенья
Вливают в грудь – не будь людей раба!
Беги со мной! Покинь немые стены,
Отринь навек торжественный обряд:
Нас бог простит, любовью умиленный
Нас ангелы с небес благословят!
Беги со мной! Я тихий кров имею
И поселян отцов моих… О, будь
Им матерью – царицей будь моею!
Дай мир забыть и в счастье утонуть!
В семействе их – примером, увещаньем
Я выкуплю прошедшие вражды,
Я заплачу страданью – состраданьем;
Я кровь отдам – за траты и беды.
Беги со мной, беги со мной, черница!
Звезда любви к спасенью потечет, —
И твой восход, желанная денница,
Меня с тобой до неба увлечет!..
Но посмотри: лазурные селенья
Покрылися румянцами зари —
Я весь дрожу, горю от нетерпенья;
О, говори, ответствуй, говори!..
Сколько любви, сколько, огня, страсти, чувства, какое драматическое движение и какая, вместе с тем, смесь чистого золота с грубой рудою! Но для яснейшего доказательства нашей мысли продолжим выписку.
В наряде пышном и зеленом,
Под темным, светлым небосклоном
Ветрам противится сирень —
И каждый листик в летний день
Роняет с ропотом и стоном;
Когда же вьюга набежит
И хлад до корня обнажит
Весны любимое растенье:
Утратив жизнь, оледенев,
Безгласно тяжкий божий гнев
Несет оно, символ терпенья.
Подобно деревцу зимой,
В печали хладной и немой,
Душа убитая не ропщет!
Пускай беда ведет беду,
Пускай ее презренье топчет,
Молчание зовет вражду,
И червь страстей догробных точит:
Есть чувство в ней, но жалоб нет!..
Был тих затворницы ответ:
«Господь и мать моя не хочет,
Я умираю и нейду!..»
Но искра с божьего кадила,
Дым благовоний воскурив,
Зачем себя не угасила
И пала в порох? – Страшен взрыв!..
Нейдешь, нейдешь?.. Внемли же мне, природа!
Я разрываю с обществом союз!
Восстань, моя ужасная свобода!
Проснись, мой дух! Нет больше в мире уз!
Безумной злобою, народы, закипите;
Мне все равны, все чужды, далеки;
С огнем, с мечом, с отравою бегите!
Я поведу свирепые полки,
Я лютость дам невиданную – строю!
Давно велик я общим грабежом,
Что здесь зовут неправедной войною:
Но я грабеж стократ теперь удвою,
Я жен убью, детей осирочу (?) ,
Пройду косой, заразой пролечу;
Улыбкою слезу не удостою;
В ответ на плач, как зверь, захохочу…
О, какая драма, какая глубокая и сильная жизнь в этой драме, и опять-таки какое, вместе с тем, бессилие и вялость! Напечатанные курсивом стихи составляют такую резкую противуположность с остальными, которые все хороши и из которых некоторые превосходны, что можно подумать, что г. Бернет писал эту поэму вдвоем, в товариществе с каким-нибудь бездарным стихотворцем: на свою долю взял создание всех хороших и превосходных стихов, а на его предоставил рифмованную прозу и изысканные до дикости выражения, как будто почитая необходимою такую чудную смесь шипучего вина с пресною водою. Ясно, что г. Бернет только еще выступает на поэтическое поприще, что он еще не может владеть ни своим талантом, ни своею субъективностию, что стих часто не слушается его и выражает совсем не то, что хотел он им выразить; словом, ясно, что г. Бернет еще дитя в искусстве, но дитя, которое обещает некогда крепкого взрослого человека. Но обратимся к поэме.
Выписанная нами выходка возмущенного духа, взволнованной страсти и глубоко оскорбленной любви могучего человека не вся: она продолжается бурным потоком, который у г. Бернета ревет оглушающим ревом и только в немногих стихах и выражениях пищит; но мы не выписываем ее, потому что и сделанной выписки слишком достаточно для оправдания нашего суждения о поэме. Приведенная в ужас и живо затронутая и оскорбленная сомнением ее возлюбленного в ее глубоком, святом чувстве и в то же время окованная сознанием страшного долга, Елена отвечает в порыве ужасного отчаяния:
Возьми ж меня!
Раздался крик,
И что-то с башни в этот миг,
Одеждой свиснув, как крылами,
Мелькнуло пред его глазами —
И, как подстреленный орел,
Упало на гранитный пол…
Тяжелый стук!.. Но после стука,
Ни вздоха, ни мольбы, ни звука!..
Превосходно!.. но следующие стихи должно пропустить, чтоб не ослабить и не разрушить глубокого впечатления, которое производят эти…
Проклятия автора, которые градом сыплются на голову бедного рыцаря, нам крайне не нравятся. В царстве искусства, как в созерцании абсолютной жизни, нравственная точка зрения есть самая фальшивая, потому что в этом благодатном и бесконечном царстве есть явления общей жизни, но нет ни героев добродетели, ни злодеев. То и другое существует в субъективности авторов. Объективность есть условие поэзии, без которого она не существует и без которого все ее произведения, как бы ни были они прекрасны, носят в себе зародыш смерти. И что сделал злодейского бедный рыцарь? Он требовал своего, требовал любви, которая бы соответствовала его любви, словом, он был самим собою, и в этом вся вина его. Елена, с своей стороны, так же права, как и он: она была самой собою, в моментальном состоянии своего духа. Да, они оба правы – и мир обоим им!.. Другое дело, если бы все эти проклятия автор вложил в уста несчастного героя своей поэмы: тогда это имело бы значение, как новый характер, который приняло его отчаяние, новый ужасный момент его духа, непосредственно вытекший из предшествовавших моментов и хода обстоятельств. И тогда как бы хорошо поступил автор, если бы, выбросив 42 прозаических стиха, заставил рыцаря проговорить эти восемь – поэтические:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка:
