Виссарион Белинский - Полное собрание сочинений Фаддея Булгарина…

Судьба этого издания довольно странна: части его печатались в разных типографиях и в разные годы, а потому каждая вышла с особенным заглавием. Так, на заглавном листке одной вы находите фразу: «С портретом автора и снимком с его почерка» – фразу, которой более не находите на заглавных листках других томов. Заглавный листок третьего тома украшен Фразою: «Издание М. Д. Ольхина», и этой фразы опять нет ни на одном из других томов. Но это мелочи. Гораздо важнее то обстоятельство, особенно характеризующее странную судьбу странного издания, что тогда, как выпускается в свет, вероятно, прежде еще отпечатанный второй том и вновь отпечатанные третий и четвертый томы, – первый том, давным-давно отпечатанный, давным-давно уже продается везде с прочими изделиями того же сочинителя, преимущественно с его «Россиею»… {1}

Кстати, о продаже сочинений г. Булгарина. В «Прибавлениях» к 234 № «Санкт-Петербургских ведомостей» (стр. 2, 407) напечатано следующее курьезное, по содержанию и по изложению, «Уведомление о книге», которое мы выписываем здесь со всевозможною точностию:

За излишеством желают распродать сочинения по сходной цене, чтоб распространить продажу оных и доступно было бы приобресть их всякому, сим объявляется, что отныне можно будет получать во всех лавках и заведениях (?) Апраксина двора, на рынках и у разносчиков в мешках следующую книгу:

Сочинения Фад. Венед. Булгарина. В 4 томах. 1843 г. Напечатанные по рукописи автора верно и исправно и цену положил за них сам автор весьма дешевую, на лучшей любской бумаге, 15 р. асс.

Мы не почитаем нужным распространяться в каких бы то ни было объяснениях насчет этого и без того ясного дела: наше намерение было – сообщить его публике как любопытный факт заднего двора российской словесности. Но, чтоб любопытный факт этот был нами передан не только верно, но и вполне, мы должны выписать из 226 № «Северной пчелы» следующие строки одного из фельетонистов этой газеты, г. Булгарина:

Ф. Булгарин просит, весьма вежливо, г. книгопродавца Ивана Тимофеевича Лисенкова не превозносить его раздутыми похвалами и не порицать литературных его противников в книжных объявлениях, сочиняемых самим г. Лисенковым, в той цели, чтоб продать четыре тома мелких сочинений Ф. Булгарина, напечатанных им, г. Лисенковым, с такими ошибками и промахами, что сам автор не узнает многих из своих трудов. Об этих четырех томах теперь даже говорить некстати, потому что М. Д. Ольхин издает компактно «Полные сочинения Ф. Булгарина» и что эти четыре томика, о которых гласит хвалу г. Лисенков, будут совершенно исправлены и переделаны автором и, войдя в общий состав, будут продаваться по полутора рубля серебром (за все четыре томика), когда теперь г. Лисенков объявил им цену 15 рублей ассигнациями, а с пересылкой по пяти рублей серебром. Гомеровские (?) похвалы г. Лисенкова Ф. Булгарин вовсе не принимает на свой счет, а приписывает их милым пятнадцати рубликам ассигнациями, во всяком случае удивляясь чудному красноречию г. Лисенкова…

Из 183 № «Северной пчелы» мы узнаём, что издаваемые г. Ольхиным «Полные сочинения Ф. Булгарина» будут состоять из десяти больших томов. Что из десяти – мы против этого не спорим: но чтоб из больших – этому мы решительно не верим, имея перед глазами уже вышедшие четыре тома {2}. Правда, что издание компактное, в два столбца и в большую осьмушку, но томики тем не менее вышли тощенькие-претощенькие. Что за большой том, состоящий из 327 страниц и содержащий в себе два тощие романа – «Записки Чухина» и «Мазепу», которые оба вошли бы легко в одну книжку даже «Библиотеки для чтения», не только «Отечественных записок», которые вдвое больше «Библиотеки для чтения». Если найдутся покупатели на «Полные сочинения Ф. Булгарина», то должны будут переплетать их по четыре тома в одну книгу, чтоб книга была пропорциональная и в ширину и в толщину. – Из того же 183 № «Пчелы» узнаём, что предпринятое г. Ольхиным собрание сочинений г. Ф. Булгарина будет последнее издание при жизни автора. Значит: г. Ф. Булгарин думает, что будут еще издания его сочинений и после его смерти, как сочинений Кантемира, Ломоносова, Державина, Фонвизина, Хемницера, Макарова, Карамзина, Крылова, Озерова, Жуковского, Батюшкова, Пушкина, Грибоедова и других знаменитых и великих писателей русских?.. Вот поистине наивная и несбыточная надежда!

Из того же 183 № «Северной пчелы» узнаём мы из уст самого г. Ф. Булгарина, что «Полные сочинения Ф. Булгарина» будут стоить всего пятьдесят рублей ассигнациями, или по рублю пятидесяти копеек серебром за том (стало быть, за десять томов пятнадцать рублей серебром, или пятьдесят два рубля с полтиною ассигнациями!) и что « дешевле этого ничего не бывало в книжной торговле». В этом мы, пожалуй, готовы согласиться с г. Ф. Булгариным: ведь понятие о дороговизне и дешевизне товара – самое относительное понятие. Всякий продавец и торгаш дорого ценит свой продукт или свой товар – и в этом отношении он действительно дорог; но часто покупатели ни во что его не ценят, и в этом отношении он меньше, чем дешев, – он ровно ничего не стоит. Сочинения г. Ф. Булгарина теперь уже настоящим образом оценены русскою и даже иностранною публикою {3}, и он напрасно выхваляет их в фельетонах «Северной пчелы».

Но нельзя сказать, чтоб в свое время сочинения г. Ф. Булгарина не имели торгового успеха. До 1830 года, то есть назад тому тринадцать лет, они расходились шибко, говоря техническим языком книгопродавцев. Это было в то блаженное время, когда еще не было не только повестей Гоголя, но даже и романов г. Загоскина. Г-ну Ф. Булгарину все кажется, что и теперь то же время, как и тогда, как он издал своего «Ивана Выжигина». Это большая ошибка со стороны г. Ф. Булгарина!

Но теперь не время и не место рассуждать о роде таланта г. Ф. Булгарина и о значении «славы», которою он некогда пользовался в известных кругах русской публики. Когда выйдут вполне «Полные сочинения» его, мы объясним все это в особой статье, sine ira et studio [1], и покажем, почему г. Ф. Булгарин мог на некоторое время заставить говорить о себе известный разряд читателей, а потом уже никаким образом не мог подняться и с горестию увидел себя пережившим не только свои прошедшие, но и будущие сочинения {4}.