Виссарион Белинский - Физиология Петербурга

Мысль этой книги прекрасна. Это иллюстрованный альманах, или сборник статей, относящихся только до Петербурга. Статьи должны быть не столько описательные, сколько живописные, нечто вроде повестей и очерков, а иногда и взглядов, изложенных в форме журнальной статьи, местами серьезных, но всегда оттененных легким юмором. Цель этих статей – познакомить с Петербургом читателей провинциальных и, может быть, еще более читателей петербургских. Как достигнута цель? – На этот вопрос трудно было бы отвечать утвердительно. Не должно забывать, что «Физиология Петербурга» первый опыт в этом роде, явившийся в такое время русской литературы, которое никак нельзя назвать богатым. Несмотря на то, можно сказать утвердительно, что это едва ли не лучший из всех альманахов, которые когда-либо издавались, – потому едва ли не лучший, что, во-первых, в нем есть статьи прекрасные и нет статей плохих, а во-вторых, все статьи, из которых он состоит, образуют собою нечто целое, несмотря на то, что они написаны разными лицами. Первая часть «Физиологии Петербурга» имела большой успех. И не удивительно: статьи «Дворник» и «Петербургские углы» могли бы украсить собою всякое издание; статья «Петербургские шарманщики» не испортила бы никакого издания; что касается до статьи «Петербург и Москва», ее прочли все, многие оценили выше, нежели чего она стоит в самом деле, а многие не хотели заметить в ней того хорошего, что в ней есть действительно, хотя и видели его: это, по нашему мнению, успех. Замечательнее всего отзывы журналов о «Физиологии Петербурга». Одна газета выписала из статьи «Петербург и Москва» пять строк, заключающих в себе мысль одного великого немецкого философа, назвала эту мысль вздорною и нелепою, а вместе с нею и всю статью. Таким же точно образом выписала она несколько строк из «Петербургских углов» и коротко, без изложения содержания статьи, без доказательств, объявила, что статья плоха, исполнена сальностей, грязи и дурного тона. «Дворник» – этот превосходный физиологически-юмористический очерк, оскорбил в газете аристократическое чувство и заставил ее подивиться, что есть писатели, которые не гнушаются писать о дворниках! {6}Но никакой истинный аристократ не презирает в искусстве и литературе изображения людей низших сословий и вообще так называемой низкой природы, – чему доказательством картинные галлереи вельмож, наполненные, между прочим, и картинами фламандской школы. Уже нечего и говорить о том, что люди низших сословий прежде всего – люди же, а не животные, наши братья по природе и о Христе, – и презрение к ним, особенно изъявляемое печатно, очень неуместно. Хорош также отзыв одного журнала о первой части «Физиологии Петербурга». Хотелось ему обнаружить к ней равнодушное презрение, да не удалось выдержать притворного тона: из каждого слова так и видно, что bon homme [2]сердится. Хотелось ему также и сострить à la барон Брамбеус, да вместо остроты у него вышло как-то ложное обвинение в преступлении; натура-то сказалась! В предисловии к первой части «Физиологии Петербурга», между прочим, сказано, что у нас, в литературе, более хороших произведений, ознаменованных печатью художественности, нежели хороших беллетристических произведений, – более гениальных талантов (как, впрочем, ни мало их), нежели обыкновенных талантов, которых деятельность удовлетворяла бы насущным потребностям читающей публики. Журнал, о котором мы говорим, выдумал, будто бы в предисловии сказано, что у нас все таланты, а нет посредственности, и что «Физиология Петербурга» решилась сделаться сборником посредственных статей. Из этого видно, что бедный журнал нездоров и страждет разстройством печени. И не мудрено: его давно уж не читают и, чтоб привлечь к себе подписчиков, он решился из одной своей книжки делать иногда две книжки, выставляя на обертке по две цифры. Слог остроумной статьи о «Физиологии Петербурга» напоминает своею несвязностью, сухостью и бесталанностью статью того же журнала о поэме г. Тургенева – «Разговор», где это прекрасное произведение наповал разругано за то, что оно написано не в славянофильском духе, – а слог статьи о «Разговоре» напоминает собою слог брошюрки о «Мертвых душах», которая, года три назад, насмешила весь читающий мир нелепостию мыслей и бездарностию изложения. {7}Разумеется, за подобные статьи издателю «Физиологии Петербурга» остается только благодарить и газету и журнал, потому что, прочитав такую статью, опытный читатель сейчас поймет, в чем дело, и захочет прочесть книгу, о которой намереваются писать хладнокровно, а пишут с сердцем, и скажет: Tu te faches, Jupiter, done tu as tort. [3]

Вторая часть «Физиологии Петербурга» содержит в себе статьи: «Александрынский театр», «Чиновник», «Омнибус», «Петербургская литература», «Лотерейный бал», «Петербургский фельетонист». Самая лучшая из них – «Чиновник»; самая слабая – «Петербургская литература». Последняя могла бы незаметно пройти в журнале, даже иметь в нем какое-нибудь значение; но в книге она как-то неуместна. «Чиновник» – пьеса в стихах, г. Некрасова, есть одно из тех в высшей степени удачных произведений, в которых мысль, поражающая своею верностью и дельностью, является в совершенно соответствующей ей форме, так что никакой, самый предприимчивый критик, не зацепится ни за одну черту, которую мог бы он похулить. Пьеса эта написана в юмористическом духе и верно воспроизводит одно из самых типических лиц Петербурга – чиновника: