Александр Шмаков - В литературной разведке

Н. Некрасов, хорошо знавший автора, писал ему, как только появились первые очерки:

«Ваша статья прекрасна и чрезвычайно всем нравится. Все жалеют только, что мало, нужно еще».

Помимо увлекательных описаний природы Африки, обычаев жителей, работы самой экспедиции, в очерках Ковалевского содержались и политические оценки эпохи, были высказаны смелые для того времени мысли.

«Негры добры и гостеприимны, — писал Ковалевский. — Негр привык думать и размышлять. Вопрос ваш он поймет быстро: память имеет светлую, скоро выучивается арабскому языку и вообще очень понятлив».

Н. Чернышевский в своем дневнике 2 февраля 1849 года отметил:

«Прочитал «Негрицию» Ковалевского — весьма понравился он за то, что так говорит о неграх, что они равно ничем не хуже нас, с этим я от души согласен: когда говорят противное, мне всегда кажется, что это такой же вздор, как слова Аристотеля, что народы на север от Греции самим климатом и своею расою осуждены на рабство и варварство» {74} 74 Чернышевский Н. Г. Полное собрание сочинений. В 15-ти т. Т. 1. М., 1939, с. 234. .

Высокая социальная оценка творчества Ковалевского упрочила за ним почетное имя передового литератора. Только смелый и уверенный в правоте своих слов литератор мог написать в ту жестокую пору царизма, что причина отсталости культуры африканских народов — «угнетение их людьми другого цвета кожи», и утверждать:

«Я защищаю человека, у которого хотят отнять… человеческие достоинства» {75} 75 Бобков И. По Африке. О путешествии Е. Ковалевского, В. Юнкера и А. Елисеева. М., 1949, с. 36. .

Е. Ковалевский совершил за свою долгую жизнь много интересных и опасных путешествий, среди них — поездка в Черногорию, Среднюю Азию, Китай. Он написал три большие повести: «Люди странствующие, люди страждущие», «Майорша» и «Век прожить — не поле перейти», в которых использовал впечатления, полученные в Сибири и на Урале. Было издано в свое время собрание его сочинений в пяти томах.

Книги Ковалевского давно не переиздавались и стали библиографической редкостью. На них лежит печать своего века, язык и манера письма кажутся нам, современникам, старомодными. Однако они до сих пор сохранили пламень души их автора, русского патриота.

Егор Петрович последние годы, живя в Петербурге, был председателем общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым, возникшего по инициативе Н. Чернышевского. Е. Ковалевский назначил пенсии и пособия сыну первого русского революционера-писателя А. Радищева — П. Радищеву, вдове декабриста В. Кюхельбекера, декабристу М. Бестужеву, оказал помощь семье В. Белинского, добился освобождения от крепостной зависимости родных поэта Т. Шевченко.

«Для Е. П. Ковалевского не было такого честного стремления на Руси, — отмечал его биограф П. Анненков, — такого добросовестного труда и такого светлого начинания, которых бы он не понял или не знал, к которым остался бы холоден и равнодушен» {76} 76 Анненков П. В. Е. П. Ковалевский. Биографический очерк, с. 8. .

Егор Петрович прожил долгую и кипучую жизнь. Человек, много сделавший для процветания отечественной науки и литературы, считал свою пройденную жизнь «недоделанной, необретшей своего настоящего завершения».

Личность Е. Ковалевского оказалась настолько яркой и колоритной, что привлекла к себе многих историков и литераторов в наше время. О нем появились монографические работы и исторические романы. Образ Егора Петровича и его верных уральских друзей по поездкам в Среднюю Азию и Африку запечатлен писателем В. Синенко в романах «Горный капитан» и «Страна Офир». Много волнующих глав посвящено жизни Е. Ковалевского в Златоусте, запоминаются портреты уральских умельцев — Бородина и Фомина.

Мы не в праве забывать имя горного инженера Е. Ковалевского. Все сделанное им в нашем крае — яркая страница в истории горнозаводского Урала. Но для нас особенно дорог в нем странствователь и литератор, чей талант впервые пробудился на Урале.

Прошло восемьдесят лет с тех пор, как в «Историческом вестнике» был напечатан очерк «Русская Швейцария». Пусть устарели многие факты в живом, правдивом описании действительности той поры, но искренние чувства автора, его влюбленность — волнуют и сейчас.

Очерк «Русская Швейцария» — о Златоустовском заводе и его окрестностях, истории появления здесь рабочих и их быте, — написан с глубоким знанием предмета. С большой любовью описывает автор красоту уральского пейзажа.

«Я не художник, но всегда жалел, что не владею ни кистью, ни карандашом, чтобы нарисовать бесподобный по красоте и необъятности горизонта ландшафт, который не часто можно встретить в горных местностях, — пишет автор. — Под ногами восхищенного зрителя, ниже на 2000—1500 футов чернеет океан лесов, перечеркнутых светлыми ленточками рек Келнима и Тесьмы, текущих в разные водные системы. Несколько дальше Уральский хребет, на восток за которым раскинулась беспредельная Оренбургская степь с тысячью соленых озер, блестящих на солнце, как капли не успевшей еще обсохнуть росы. Даже гребни Юрьмы и Таганая кажутся отсюда незначительными скалами, нисколько не мешающими видеть Златоуст, Миасс, Кыштым и многие другие селения, разбросанные на 75 верст от Круглой сопки!..» {77} 77 «Исторический вестник», 1892, ноябрь, с. 479.

Под очерком подпись — П. Падучев. Кто он? Заезжий ли человек или коренной житель этого края? Что написал еще и кем работал, где жил? Тщательное изучение авторского состава журнала «Исторический вестник» показало, что П. Падучев на его страницах напечатал очерки: «Уральская Калифорния» о Миасской золотой долине и «Первые стальные пушки» о златоустовских мастерах-умельцах, о талантливом инженере П. Обухове, с чьим именем связаны многие открытия в сталелитейном деле России.

Меня заинтересовал автор этих очерков. Современные библиографические источники никаких сведений о нем не давали. И тогда я обратился к «уральскому энциклопедисту» В. П. Бирюкову.

— Как же, был такой публицист, — хитровато улыбаясь, ответил Владимир Павлович, — наш уралец! Знаю, что златоустовец, а потом следы его потерялись, а ныне и имя забыто…

Бирюков долго искал нужную папку, а когда раскрыл, то в ней, кроме упоминания, что П. Падучев родился в Златоусте, оказалось библиографическое указание: подробности о жизни и деятельности можно почерпнуть в «Вестнике касс взаимопомощи литераторов и ученых». Но его не оказалось в публичных библиотеках Челябинска и Свердловска. Лишь в Государственной библиотеке СССР им. В. И. Ленина был этот «Вестник». С трудом можно найти совсем затерявшуюся среди множества статистических отчетов и цифровых сводок биографическую справку о Падучеве. Она начиналась с того, что 15 октября 1912 года после тяжелой болезни умер Петр Прохорович Падучев. В справке приводились самые краткие и скупые сведения о жизни и деятельности публициста.