Ангел Богданович - Французский «пролетарий» и русский общинник

Въ послѣднемъ г. Мерваго ошибается. Если бы даже всѣ наши общинники разбрелись врозь, на разныя «теплыя воды», количество «цѣнностей на пользу отечества» оттого не возрасло бы. Цѣнности растутъ только съ возрастаніемъ потребностей, ростъ которыхъ зависитъ отъ условій общественной жизни и уровня развитія.

«Сто лѣтъ назадъ,– говоритъ онъ въ другомъ мѣстѣ,– жилось во Франціи точно y насъ въ Россіи теперь. Сто лѣтъ назадъ, французы ѣли ржаной хлѣбъ, который приходилось часто замѣнять овсянымъ, a иногда подбавлять въ него коры, пили не вино, a какой то хлѣбный напитокъ, похожій на нашъ квасъ; голодовки и недоимки были ужасныя. Такъ жилось въ деревнѣ. Огородники, которые всюду стоятъ нѣсколько выше деревенскаго населенія, были безграмотны, школы въ плохихъ помѣщеніяхъ, плохо одѣвались и плохо ѣли… Овощей требовалось тогда немного, такъ какъ, конечно, отъ спроса зависѣлъ прогрессъ огородничества.

Какой же прогрессъ былъ возможенъ въ этомъ дѣлѣ, когда только высшіе классы покупали парниковыя овощи, да и ихъ вкусъ, подобно современному русскому, стоялъ еще только на огурцахь?..»

Въ концѣ своихъ скитаній г. Мертваго убѣдился, что для «чиновничьей націи» пока еще не наступило время французскихъ огородовъ, a для русскаго хозяйства нѣтъ пока торнаго пути. «Не торный путь будетъ только когда-нибудь менѣе тяжелъ,– заканчиваетъ авторъ свои воспоминанія, – когда создастся y насъ крѣпкая связь между наукой и жизнью, и когда сознаніе необходимости общей работы проникнетъ въ каждую усадьбу, въ каждую избу», что можеть быть достигнуто только путемъ, по которому шло развитіе этого сознанія въ западной Европѣ.