Георгий Адамович - «Последние новости». 1934-1935

И вот, читая его новый сборник, не могу я отделаться от ощущения, что это былое единство Мандельштамом утрачено. Спешу тут же оговориться: это вовсе не значит, что нынешние стихи Мандельштама слабее прежних. Даже напротив: многое в них несравненно более зрело, закончено, сделано с несравненно большим умением и вкусом. Таких стихов, как “Проходят дни за днями”, или “Жить одному”, или “Сколько нежности грустной” Мандельштам прежде просто не сумел бы написать. Но со всем тем для меня как-то несомненно, что прежде Мандельштам отчетливее, точнее ощущал себя и свою манеру. Отчего это произошло? Мне кажется, что это — болезнь роста. Прежняя неразборчивая погоня за мимолетной эмоцией Мандельштама уже не удовлетворяет. В выборе тем он стал разборчивей и скупей, так же как стал скупей на слова (все хорошие признаки). Но он еще не нашел тех основных мотивов, на развитии которых мог бы сосредоточить свой окрепший поэтический опыт. В себе самом он еще не нашел и не избрал тех центральных моментов, на которых мог бы сосредоточить свое дальнейшее творчество. Словом, я позволю себе сказать, что некий, вероятно, мучительный перелом, ощущаемый в новой книжке Мандельштама — кризис не литературного, а личного, человеческого порядка. В литературном смысле он может оказаться даже весьма благодетельным, поскольку откроет для Мандельштама новые возможности. Но сейчас Мандельштам — на переломе. Его прошлая поэзия его уже не удовлетворяет, а будущая еще не ясна. От этого на его третьей книжке отразилось то, что обычно ощущают поэты, так сказать, между книжками: когда одна внешне и внутренне изжита, закончена, а новая еще не наметилась, не прощупалась. Таким образом, третья книга Мандельштама как бы некое “междукнижие”. В то же время выражает она и конец “юношеского” периода, отмеченного у Мандельштама романтической погоней за чувством. Теперь перед ним — новый, зрелый период, который он предчувствует, но которого ясно еще не видно. Одним словом, мне думается, что Мандельштам сейчас — в периоде исканий, что всегда благотворно. Найдя в себе новые, более устойчивые, более глубокие темы, он тем самым автоматически будет вынужден искать для них нового выражения. Всего этого мы ему от души желаем» (Возрождение. 1935. 26 сентября. № 3767. С. 3).

…К Екатерине Таубер без большой натяжки можно отнести все, что сказано о поэзии Мандельштама… — Речь идет о книге Екатерины Леонидовны Таубер (19031987) «Одиночество: Стихи» (Берлин: Парабола, 1935).

…МарселинуДеборд-Вальмор, например, «плаксивую Марселину», к которой Ахматова порой так близка, или… Анну де Ноай… — Адамович неоднократно соспо-ставлял Ахматову с французскими поэтессами Марселиной Деборд-Вальмор и Анной де Ноай, см его статьи «Литературные беседы» (Звено. 1925. 11 мая. № 119. С. 2), «Анна Ахматова» (Последние новости. 1934. 18 января. № 4684. С. 2) и др.

…«Раскачнитесь выше на качелях жизни», — писал как-то одному начинающему поэту Александр Блок… — Этим начинающим поэтом был сам Адамович, пославший 23 января 1916 года А. Блоку свой сборник стихов «Облака» с просьбой высказаться о нем. Блок «ответил довольно много», отметив для себя на письме: «Очень плохие стихи у него!» (РГАЛИ. Ф. 55. Оп. 2. Ед. хр. 20). Гораздо позже Адамович более подробно рассказал об этом: «У меня было письмо Блока, одно, единственное, увы, оставшееся в России, — письмо в ответ на первый, совсем маленький сборник стихов, который я ему послал. Насколько можно было по письму судить, стихи ему не понравились, — да и могло ли быть иначе? За исключением трех или четырех строчек не нравились они и мне самому. Зачем я постарался их издать? Для глупого молодого удовольствия иметь “свой» сборник стихов — «как у других», о, поручик Берг! — и делать авторские надписи.

Письмо Блока по содержанию своему польстить мне никак не могло, но сдержанно-отрицательную оценку искупил тон его, дружественный, вернее — наставительно-дружественный, от старшего младшему, проникнутый той особой, неподдельной человечностью, которая сквозит в каждом блоковском слове.

Последние строчки письма помню наизусть, хотя прошло с тех пор чуть ли не полвека: «Раскачнитесь выше на качелях жизни и тогда вы увидите, что жизнь еще темнее и страшнее, чем кажется вам теперь» (Адамович Г. Table talk // Новый журнал. 1961. № 66. С. 97).

…София Прегель… автор «Разговоров с памятью»… — Речь идет о первой книге Софии Юльевны Прегель (19041972) «Разговор с памятью: Стихи» (Париж: Числа, 1935).

…Поэма Арсения Несмелова… — Несмелов А. Через океан: Поэма. Шанхай: Ипокрена, 1934.

…На Дальнем Востоке, по-видимому, воздействие советской поэзии гораздо сильнее, чем у нас… — По словам Валерия Перелешина харбинские поэты «принесли с собою из России символизм и акмеизм, влияние Маяковского, Есенина и Пастернака, а затем изживали эти влияния каждый по-своему» (Перелешин В. Русские дальневосточные поэты // Новый журнал. 1972. № 107. С. 262). Подводя после войны итоги эмигрантской поэзии, Глеб Струве также отметил эту особенность: «Чувствуется, пожалуй, больше близости к внутрирусской поэзии, но близости внешней, без творческого претворения» (Струве Г. Русская литература в изгнании. Париж; М.: YMCA-Press; Русский путь, 1996. С. 247).

«Вне: Стихи» (Белград; Тарту: Orza, 1935) — сборник стихов Юрия Дмитриевича Шумакова (1914–1997).

…новый сборник пражского «Скита»… — Скит. Сборник III. Прага, 1935.

Еще о «здесь» и «там». — Последние новости. 1935. 27 июня. № 5208. С. 3.

Один молодой здешний писатель, — человек по природе спокойный и трезво-умный, не ослепленный страстями и не лишившийся поэтому способности мыслить… — Возможно, имеется в виду В. С. Варшавский.

dignit6 de lapensce — достоинство мысли (фр.).

«как дошла она до жизни такой» — измененная строка стихотворения Некрасова «Убогая и нарядная» (1857). У Некрасова: «Как дошла ты до жизни такой?».

…«планщик», по пушкинскому выражению… — 12 февраля 1825 года Рылеев сообщил Пушкину о том, что составил план поэмы «Хмельницкий», которую потом так и не написал. 30 ноября 1825 года Пушкин писал А. А. Бестужеву: «Кланяюсь планщику Рылееву, к<���ак> говаривал покойник Платов — но я, право, более люблю стихи без плана, чем план без стихов».

…«мировой чепухе», как выразился Блок… — из стихотворения Блока «Не спят, не помнят, не торгуют…» (1909).

…к «тысяче съеденных котлет», как сказал перед виселицей убийца Столыпина Богров… — См. заметку «К убийству П. А. Столыпина»: «В Косом капонире во время последнего допроса Богрову предложили выдать своих сообщников.

— А что я получу за это? Мне даруют жизнь? — спросил он.

— Обещать этого мы не можем, но возможно, если вы чистосердечно во всем сознаетесь и выдадите всех сообщников, то смертная казнь для вас будет заменена каторгой.