К. Фарай - Почему Гек - новый человек-зверь?

Весь второй том «Кромешника» с одной стороны как бы фантастичен, на самом же деле уже и являет собою миф — трагедию с началом и развязкой. Роман с Орой, напоминающий «Последнее искушение Христа», преследования, предательство, помещение под стражу, обвинение в несовершенном преступлении, казнь и воскрешение Гека — все это, несмотря на вполне библейский сюжет, скорее соответствует легендам о принесенном в жертву и воскрешенном растительном божестве.

Убийство Верховного властителя государства (подобного верховному жрецу) является страшным табу, карающимся смертью. Но если использовать трактовку, описанную Фразером в «Золотой Ветви», то станет очевидным, что содеявший это и есть первый и последний претендент на освободившееся место. Принесение царя в жертву практиковалось в древнем мире, и было непосредственно связано с мифами об убиенном боге. Выбор заговорщиков, павший на Кромешника, как на подставного убийцу главы государства не случаен. Он глубоко символичен. В данном и, по сути, единственном случае делая из Кромешника неотмщенную жертву, невинного, а тем самым и не способного на последнее великое деяние, предвещающее окончательный триумф, автор как бы оставляет надежду на то, что явленная им парадигма не конечна, и возрожденное божество принесет-таки долгожданные ливни в «засушливый, душный сезон». А на последний, извечный вопрос: «что стало с человеком?», в эпилоге к роману автор отвечает:

«Он выжил»…