Внутренний СССР - Разгерметизация

Н.Н.Яковлев пишет, ссылаясь на С.Ю.Витте:

«Сложились союзы, отмечал он, “общественных деятелей” типа Гучкова, Львова с людьми “большого таланта пера и слова и наивными политиками” — Милюковым, Набоковым и иными. “Все эти союзы различных оттенков, различных стремлений были единодушны в поставленной задаче — свалить существующий режим во что бы то ни стало, и ля сего многие из этих союзов признавали в своей тактике, что цель оправдывает средства, а потому для достижения своей цели не брезговали никакими приемами, в особенности же заведомой ложью [122], распускаемой в прессе. Пресса совсем изолгалась…» — ист. 11, с. 130, 131.

Если бы немецкое влияние при дворе и в штабах было столь велико, как писала пресса, то Германия смогла бы удержать Россию от вмешательства в свои дела на Балканах и превратила бы Россию в свою экономическую колонию мирными средствами. А реально же, не смотря на дурость и саботаж бюрократии и буржуазии, Германия всю войну была в страхе, что её восточный фронт будет прорван и рухнет, и это приведет к проигрышу ею войны. Возможность этого продемонстрировал А.А.Брусилов, осуществив известный прорыв войсками Юго-Западного фронта. И только честолюбивый эгоизм и зависть генералитета и разносторонний саботаж бюрократии и буржуазии, направленный против Николая II лично и против династии вообще, не позволил развить этот успех.

Войска Юго-Западного фронта под командованием А.А.Брусилова начали операцию прорыва 4 июня 1916 года.

«Успех, превзошедший все ожидания, нужно было развивать, давно, настало время вводить в дело Западный фронт. Брусилов шел вперед, не имея резервов, наращивать удар ему было в сущности нечем. Эверт и Куропаткин [123], однако тянули. Только 3 июля войска Западного фронта зашевелились — пошли в атаку на Барановичском направлении. Последовали десятидневные безрезультатные бои, стоившие русским 40 тыс. потерь. В середине июля неудачно атаковал на Рижском плацдарме Северный фронт. После этого ставка признала, что главную роль следует возложить на Юго-Западный фронт, и потянула туда резервы, в том числе и гвардию. Враг без труда сделал аналогичное заключение, снимая войска из Италии и севернее Полесья. Они прибыли много быстрее, чем русские корпуса, посланные на Юго-Западный фронт, двигаясь окружным путем о немногим перегруженным железным дорогам.» — ист. 11, изд. 3, с. 197. Далее приводятся слова самого Брусилова: «Хотя и покинутые нашими боевыми товарищами, мы продолжали наше кровавое шествие вперед.»

«К середине июля фронт потерял почти 500 тыс. человек, из них 62 тыс. убитыми. Этой ценой была возвращена значительная часть русской территории, вновь завоевана часть Восточной Галиции и вся Буковина. Войска Брусилова преодолевали всё возраставшее сопротивление — перед ними появились даже турецкие дивизии. К участку прорыва противник перебросил 45 дивизий, не считая дававшихся разрозненно пополнений.

Юго-Западный фронт далекo не получал такой помощи, которой заслуживал и которой требовали интересы дела. Говорят, что Эверт в это время сказал: “С какой стати я буду работать во славу Брусилова!” Поведение главнокомандующих Западным и Северным фронтами было просто непонятно. “Будь другой Верховный Главнокомандующий, — гневно писал Брусилов, — за подобную нерешительность Эверт был бы немедленно смещен и соответствующим образом заменен; Куропаткин же ни в коем случае в действующей армии никакой должности не получил бы. Но при том режиме, который существовал в то время в армии, безнаказанность была полная, и оба продолжали оставаться излюбленными военачальниками ставки.”» — ист. 11, изд. 3, с. 198.

То есть успех Брусилова пришелся не ко двору, был непредвиденным, а когда планировавшийся Ставкой успех на Барановичском направлении не состоялся, то режим “отчитался перед общественностью” Брусиловским прорывом, для превращения которого в стратегическое контрнаступление не сделал ничего.

Особое место занимает в истории той войны и антираспутинская кампания. Распутин безусловно был “экстрасенсом”, если говорить современной латынью, а если просто по-русски, то был он “знахарем”. Поэтому двор, склонный к мистицизму, усиленному болезнью наследника, в определенной степени подпал под его влияние, которое не было полным и безраздельным (пример тому вступление России в 1914 г. в войну вопреки рекомендациям Г.Е.Распутина). Но нравственное разложение правящей верхушки и “элиты” в целом зашло к тому времени настолько далеко, что камарилья сама обнажалась в своем разврате перед Распутиным и создавала образ его окружения. Распутина, конечно, отнести к святым можно только отбросив множество фактов из его жизни, но сохранив другие в историческом мифе о нем. Кроме того, необходимо понимать, что подавляющее большинство свидетелей излагают события так, как они их понимают, а внешняя видимость многослойных процессов в обществе, пропущенная через призму субъективного понимания их очевидцев может значительно отличаться от их внутренней скрытой объективной сути.

По отношению же к Распутину всё опубликованное о нем при его жизни — крайне тенденциозно поскольку было частью кампании по дискредитации династии. Если фактов не хватало, то их придумывали, в том числе и выдающиеся авторитеты либеральной культуры (Гучков, Горький, о чем речь шла ранее.) Известны свидетельства о том, что под Распутина на публике работал и двойник, целенаправленно создававший неблаговидные ситуации, дискредитировавшие Распутина.

В наши же дни на основании воспоминаний и документов тем более трудно отделить правду о Распутине от вымыслов. Так известно, что после февральского переворота была создана Чрезвычайная комиссия Временного правительства, занимавшаяся расследованием “противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и других высших должностных лиц” во времена царизма. Комиссия медицински освидетельствовав Вырубову, установила, что она девственница (ист. 13, с. 222/223, хотя многие считают его подлогом, содержит примечание редактора со ссылкой на протоколы реально существовавшей Комиссии, которые реально были опубликованы при Советской власти в семи томах в 1924 — 1927 гг.). Но до этого унизительного освидетельствования за Вырубовой тянулась дурная слава о связях с Григорием.

В наши дни встречаются утверждение [124], что медицинская комиссия, будучи подкупленной, дала заведомо ложное заключение о девственности Вырубовой.

Факт фальсификации писем императрицы и великих княжон Г.Е.Распутину, о котором говорилось ранее — заурядная ложь в той кампании дискредитации династии, что проводилась. И люди, охочие до сплетен из предубеждения, бездумно верили даже такой ерунде, как утверждение о том, что из Царского села в Берлин проложен телеграфный кабель, по которому царица уведомляет кайзера Германии о всех планах Русской армии.